Тайна дочери пророка. Сердце Фатимы - Франциска Вульф Страница 6

Беатриче нахмурилась.

– Разве Мишель нужен психолог?

Доктор Ноймайер внимательно посмотрел на нее.

– Ваша дочь находится в коме, фрау Хельмер. Если мы не находим никаких органических нарушений, значит, дело в психике. Такое глубокое погружение в себя может быть реакцией на шок. И мы должны определить причину, если хотим, чтобы девочка проснулась.

Беатриче кивнула. Конечно, мысль о том, что в ее личной жизни будет ковыряться психолог, радовала мало. В таких сеансах всегда есть привкус насилия и вероломства. Какая мать охотно соглашается на это? К тому же, что отвечать психологу, если он спросит об отце ребенка? Но Беатриче не могла не признать, что доктор Ноймайер прав. Состоянию девочки должно быть объяснение. Может, причина действительно в психике ребенка?

– Я побуду с ней еще немного, – попросила она.

– Разумеется, – согласился доктор Ноймайер. – У вас есть несколько минут. Мне нужно подготовить все для пункции.

Беатриче присела на край кровати, стараясь не думать об этой процедуре. Ей стало не по себе.

Она нежно погладила дочку по лицу. Оно было таким умиротворенным – ничто не указывало на страшную, таинственную болезнь. Ей вдруг вспомнился Джинким, брат Хубилай-хана, с которым она познакомилась в своем втором странствии – в Китае. Он тоже был в коме, но выглядел далеко не лучшим образом: лицо желтое, дыхание прерывистое, рефлексы и вовсе отсутствовали. Но его отравили.

– Что тебе снится, моя крошка? – тихо спросила Беатриче, целуя ручку девочки. – Надеюсь, что-то хорошее.

– Госпожа Хельмер, – за спиной Беатриче появилась медсестра. – К сожалению, вам пора уходить. Вы сможете побыть с дочкой позже, а сейчас необходимо сделать пункцию.

– Да, знаю. Если будут изменения – в лучшую или худшую сторону, – скажете мне? Я буду рядом, в зале ожидания.

– Обязательно.

Беатриче направилась назад, в пропускник. Проходя мимо палаты, заметила у некоторых кроваток людей в таких же длинных халатах, как на ней. Бедные родители! Они также надеялись на выздоровление своих детишек.

Она сняла халат и вышла в зал для посетителей.

Ее родители, с нетерпением ожидающие ее возвращения, в надежде вскинули головы.

– Ну как? – Глаза матери блестели от страха. – Что сказал врач? Они знают, что с Мишель?

– Нет. – Беатриче, обессилев, опустилась в кресло. – Они не могут понять, что с ней…

– Нам нужно срочно перевести ее в другую клинику, – возмутилась мать. – У тебя же есть знакомые хорошие врачи. Если здесь не в состоянии…

– Мама, умоляю тебя, здесь врачи, о которых можно только мечтать. Просто…

– Тогда почему они не могут поставить диагноз? – В ее глазах блестели слезы. – Ребенок не может ни с того ни с сего впасть в кому! Они уже брали кровь на сахар? – Она повернулась к отцу. – Фриц, ты помнишь мужа фрау Шмидтке? У него был высокий сахар, и он лежал в коме. Может быть, и у Мишель…

Беатриче покачала головой из стороны в сторону.

– Это первое, что проверили врачи, поверь мне. Уровень сахара в крови у Мишель в норме. Все анализы, ЭКГ, энцефалограмма и даже рентгенограмма черепа – все в норме. Доктор Ноймайер показал мне результаты анализов. Никаких отклонений. Но она не просыпается. Почему? Я не могу этого объяснить.

– Как она себя чувствует? – продолжала мать. – Как выглядит?

– Как ангел.

Беатриче почувствовала сильное жжение в глазах. Сейчас она разрыдается. И что потом? Если не она, то кто из них троих в состоянии держать ситуацию под контролем?

Мать Беатриче дрожащими руками достала новый носовой платок.

– Фриц, принеси нам кофе, – тихо сказала она.

Отец направился к кофейному автомату безвольной механической походкой, будто всю жизнь только и делал, что беспрекословно выполнял приказания своей жены. Сейчас он был похож на собственную тень.

– Они действительно ничего не нашли? – в отчаянии переспрашивала мать. – Совсем ничего?

– Нет. – Беатриче взяла стаканчик с дымящимся кофе, который протянул отец, но пить не стала, лишь согрела им окоченевшие пальцы. – Все анализы в порядке, и врачам не за что уцепиться. Доктор Ноймайер просил меня тоже подумать. Кроме того, они хотят пригласить консультанта-психолога.

Мать Беатриче вскочила с кресла, будто ее ужалила оса.

– Господи, уж не думаешь ли ты, что это я виновата во всем? – залилась она слезами. – Как я могла навредить нашей малышке? Разве плохо с ней обращалась? Я же только…

– Я все знаю, мама, – успокоила ее Беатриче. Она поставила стаканчик на стол и уперлась головой в колени. – Ты замечательно ухаживаешь за Мишель, иначе бы я не доверила тебе девочку. Но сейчас мне нужна твоя помощь. Скажи, что она делала, когда вернулась из детского сада? Ты не заметила ничего странного в ее поведении?

Мать потихоньку успокоилась. Она сморщила лоб.

– Я и сама об этом думала. Нет, ничего особенного я не заметила, – сказала она немного погодя. – Мне ничего не приходит в голову.

Беатриче вскочила с места и стала ходить по комнате взад-вперед. Она не могла больше выносить этого томительного ожидания. Еще никогда ей не приходилось быть в подобной ситуации. Самый близкий ее человек страдает, а она не состоянии ему помочь! Беатриче остановилась. Нет, такая ситуация у нее была – когда умирал Джинким. И она тоже была бессильна.

Но сейчас все по-другому. Там, в средневековом Китае, у нее не было ни инфузионных растворов, ни противоядий, чтобы бороться со смертельным отравлением. При этой мысли у нее пересохло во рту и сильно забилось сердце.

– Мама, это очень важно. – Беатриче старалась держать себя в руках. – Постарайся вспомнить все по порядку, с самого начала. Что вы ели сегодня на обед?

Мать слабо улыбнулась.

– Куриный суп с рисом. Ты знаешь, она его очень любит. Но сегодня Мишель ела мало. Сразу после обеда она рвалась в свою комнату, хотела поиграть.

«Так, – подумала Беатриче, – уже теплее. В детской множество предметов, которые ребенок мог взять в рот, начиная с противного цветного пластилина, везде оставляющего мерзкие пятна. Приду домой – сразу выброшу его в помойное ведро».

– А с чем играла Мишель?

Мать только покачала головой.

– Понятия не имею. Тебе она что-нибудь говорила, Фриц?

Тот выглядел так, словно с трудом выходил из кошмарного сна.

– Она сказала, что хочет повидать отца.

– Что?! – Беатриче широко открыла глаза. – Что ей взбрело в голову?

– Не говори ерунды, Фриц. – Мать погладила его по руке. – Ты, наверное, ослышался. Мишель ведь не знает, кто… – Она осеклась, быстро взглянув на Беатриче.