Нопилей - Хельге Т. Каутц Страница 6

— Anata ga mikomi по nai уо, Brennan-san! Ты неисправим! — вырвалось у нее, когда она со злостью осознала свои чувства: странную смесь яростной безнадежности и беспомощности. Затем Елена резко повернулась и вышла из помещения, качая головой. С несчастным выражением лица Бреннан несколько сезур смотрел ей вслед, потом снова повернулся к окну. Постепенно его взгляд растворился в глубине космоса.

Кабина пилота «Никконофуна» была оборудована по-спартански. Здесь были только самые необходимые приборы, а сама кабина сверкала невозмутимым металлическим цветом, глазу негде было задержаться на каких-нибудь выступах, шлангах, проложенных по полу, или дополнительных приборных панелях. Теперь, когда Космический Храм Гонера медленно исчезал позади в тумане бесконечности, когда стартовые ворота уже показались впереди в виде расплывчатой точки, Елена осознала, что вместе с «Гетсу Фун» потеряла частичку родины. Пусть земной экспериментальный корабль был совсем старым, пусть кабина со своей бежевой и белой окраской напоминала операционную. Но все равно чувствовалось, что он был сделан людьми и для людей. А в «Никконофуне», напротив, было заметно, что за те долгие деказуры, когда человеческие и инопланетные культуры уже плотно перемешались в плавильном тигеле Планетарного Сообщества, чужие влияния нашли свое отражение в дизайне и функциях.

Несмотря на экономичное оснащение кабины, конструкторам удалось разместить на маленькой площади между ней и грузовым отсеком две удивительно удобные двухэтажные койки, а также крохотную кухоньку и душевую. Появлению бортового компьютера Елена была искренне рада. По сравнению с Марком, компьютером на «Гетсу Фун», он отличался гораздо более высоким логическим уровнем, но при этом не был таким своенравным, как Валери, хранительница космолета Бреннана, которая в результате даже начала жаловаться чуть ли не капризным тоном на то, что «ее» корабль хотят демонтировать. Елена дала новому компьютеру имя Нихи, что он тут же добросовестно подтвердил и с этого момента беспрекословно откликался на него.

И как раз в этот момент Нихи напомнил о себе и заявил, что к ним поступает сообщение. Елена высоко подняла брови, когда Нихи показал на только что открытом дисплее параметры этого сообщения. Они были довольно необычны: передача велась одновременно на миллионах параллельных диапазонов при мощности в несколько сотен киловатт. В качестве источника передаваемого сообщения Нихи однозначно определил Храм Гонера!

— Что это за сигнал? — спросила Елена. — Ты можешь его декодировать?

Нихи не задумываясь ответил:

— Он не закодирован. Речь идет о цифровом аудиосигнале. Хотите его послушать, майор Кхо?

Елена кивнула, и спустя какое-то мгновение в кабине раздался детский голос, который она сразу узнала:

«Меня зовут Йон Батлер. Я — приемный сын Нормы Гардна, Хранительницы Истины в Храме Гонера. Она заботилась обо мне, всегда была рядом и любила меня, как будто я был ее собственной плотью и кровью. В память о ней я пишу эти слова и отсылаю их в бесконечность, чтобы народы Вселенной никогда не забывали ее. Ни сегодня, ни через миллион лет!»

— Запиши это, пожалуйста, — потребовала Елена.

Йон Батлер, сводный брат Нину Гардна, был, вне всякого сомнения, одним из самых умных детей, которых только можно себе представить. Идея воздвигнуть с помощью этой передачи памятник своей недавно умершей приемной матери тронула Елену. Ведь он, этот памятник, будет вечно жить во Вселенной. Она вслушивалась в молодой голос, и мороз пробегал по коже. Но через несколько мизур ее взгляд, бездумно блуждавший по гравидару, вдруг застыл в испуге.

Какой-то светящийся объект несся на высокой скорости к началу координат, оставляя за собой белые полосы дрожащего воздуха. Что бы это ни было, оно может в любой момент врезаться в «Никконофун».

— Нихи, уходим! — воскликнула она и схватилась за рычаги ручного управления.

В этот момент, судя по изображению на гравидаре, блип — размытый, светящийся неопределенный объект — уже достиг «Никконофуна» и неожиданно резко остановился. И только теперь бортовой компьютер отреагировал на происходящее:

— Нет опасности возникновения критической ситуации. От кого или от чего я должен уходить?

Елена уставилась на бледную точку, которая, если верить приборам, находилась примерно в пятистах метрах от «Никконофуна». Когда Елена посмотрела из окна кокпита, то не увидела ничего необычного, за исключением медленно приближавшихся звездных ворот.

— Что-то направлялось к нам, очень быстро, как ракета. И если верить гравидару, это «что-то» находится сейчас рядом с нами. Ты ничего не видишь?

— Мне очень жаль, майор Кхо. У меня нет об этом никаких данных.

Недоуменно качая головой, Елена предложила компьютеру заново откалибровать гравидар, а когда спустя несколько сезур изображение восстановилось, таинственный объект исчез.

— Странно, — пробормотала Елена.

М4, конечно, был старым кораблем, но техники только что произвели его капитальный ремонт. Она не слишком верила в то, что на гравитационном радаре уже начались неполадки. Но, похоже, так оно и было…

Слегка обеспокоенная, Елена откинулась в кресле пилота и наблюдала за тем, как приближались стартовые ворота, ведущие в Красному Сиянию, пока наконец их анкеры не схватили «АП Никконофун» и не потащили корабль через событийный горизонт искусственной сингулярности.

Голос Йона Батлера замолк, не закончив предложение.