Маленькая ведьма - Валерий Иващенко Страница 6

Зугги немало поволновался по этому поводу, прежде чем сообразил, что на середине цепи образуется прогиб, вполне достаточный, чтобы проплыть на их плоскодонке, не заметив преграды. Грести по самой стремнине против течения — дело трудное.

Линн бесцеремонно растолкала Соплю. Тот самым беззастенчивым образом дрых на лавке, свернувшись в клубочек и накрывшись позаимствованным с большой шлюпки парусом.

— Смени Зугги, бездельник, — вишь, старик совсем умаялся.

Тот пытался было отпихнуться, но против его недосмотренных снов оказались сразу двое, и парнишка нехотя подчинился. Плеснув в лицо холодной воды, он сел за весла и кое-как продолжил грести.

Грести на лодке приходится сидя спиной вперед. А каждый раз поворачиваться и таращиться в темень — туда ли плывем — это развлечение весьма и весьма сомнительное. Но полукровке с ее острым зрением света звезд и луны было более чем достаточно — так что Сарнолл удалялся довольно быстро.

Несколько раз приходилось причаливать к берегу и прятаться в кустах, когда чуткая Синди во сне начинала волноваться и вздрагивать на плече у хозяйки, а это верный признак, что сверху плывет баржа запоздавшего купца или барка с ватагой ночных гуляк. И Линн подумала, что было бы черной неблагодарностью откупаться от дрорды одной лишь лягушкой…

Зугги съел пару лепешек, запил водой прямо из-за борта. И, почесав в затылке, лег на дно лодки.

— Я умаялся малехо, подремлю чуток. Ежели чего — будите…

Словам кузнеца никто и не подумал возразить — стены и башни Сарнолла уже давно исчезли где-то в ночи, так что он поработал на славу.

Линн бездумно смотрела на дрожащую в воде луну, на серебристые, разбегающиеся по поверхности осколочки ночного светила и отчего-то на сердце было спокойно, как никогда. Словно выдернули из души какую-то занозу — и девчонка отметила сама для себя, что не вернется в Сарнолл ни за какие денежки.

А, собственно говоря, зачем ей туда возвращаться? Что ее там ждет — или кто? Рано или поздно она либо попалась бы в лапы к особым, либо Упырь, что смотрел все более косо день ото дня, придумал бы какую пакость, чтобы сжить ее со свету.

Она еле заметно усмехнулась, припомнив, как сегодня сдался наконец последний замок на тщательно оберегаемом сундуке главаря гильдии, пока он совсем рядом, в соседней каморке, тешился с Тайши. Вспомнила тяжесть нескольких самых ценных мешочков, перекочевавших на надетый под лохмотья пояс с потайными кармашками. И зеленоватый яд, что Линн, заперев обратно сундук, осторожно нанесла лучинкой на чуть потертые места, где Салдан наверняка хотя бы раз прикоснется рукой — а соку цветков аконита этого достаточно, чтобы разлиться по телу человека смертельным ядом… Вспомнила и улыбнулась своей странной загадочной улыбкой.

Предутренний туман скрыл реку так надежно и такой ватной тишиной глушил все звуки, что Линн немного забеспокоилась. Даже она едва ли видела дальше десятка шагов. Но чуть впереди уже заметно светлело, а чарующе подмигивающие звезды потускнели, словно устав глядеть на троицу беглецов. И когда вокруг уже начало светать, девчонка приказала развернуть лодку на очень кстати показавшуюся впереди песчаную отмель.

— Хватит, Сопля, пора определяться.

Тот, мокрый и распаренный, встряхнулся всем телом, отчего со слипшихся сосульками волос полетели брызги, втащил в лодку весла, уложил их вдоль бортов и потеребил спящего Зугги. Кузнец проснулся сразу, словно и не спал, так что Линн даже восхитилась.

— Что?

— Светает, старик. — Сопля умылся, тяжело и запаленно дыша, а затем, чуть подумав, достал из котомки лепешку и принялся жевать. В это время лодка мягко ткнулась в берег и наконец-то замерла.

— Где мы, Зугги? — В голосе Линн слышалась неприкрытая озабоченность.

Тот тоже плеснул себе в лицо холодной воды, потянулся, встал во весь рост и начал осматриваться.

— А неплохо — до города отсюда часа три пехом топать. Далеко ушли. И что теперь?

Линн чуть подумала и сказала, что днем на реке делать нечего. А вот в какой лесок забиться, да поглуше, и от деревень подальше — это было бы самое лучшее.

Зугги почесал лохматую голову и согласился. Осмотрелся вновь и сел на весла. Сильными и частыми гребками он в пару ангов пересек реку, На ходу объяснив, что на этом берегу деревня совсем рядом, а вот на том — как раз лес хороший и есть.

И действительно — на другом берегу заросли оказались такие, что никогда не покидавшим город подросткам они показались чуть ли не сказочными джунглями. Дрорда признаков беспокойства не подавала, и Линн зачем-то шепотом сообщила остальным, что вблизи никого нет. Кивнув, Зугги выбрал место, где упавший ствол дерева был наполовину в воде, а наполовину на суше, и подогнал плоскодонку туда.

Девчонка, нагрузившись котомками и тяжеленным узлом с давешней добычей и инструментами кузнеца, вспорхнула по дереву с легкостью белки. А вот мужчинам пришлось попыхтеть, чтобы вытащить и спрятать в прибрежных кустах лодку.

Запомнив место, где они оставили лодку, беглецы прошли немного в глубь леса, поднимаясь выше, — там, по крайней мере, было не так сыро. А от холода и неподвижности девушку пробирал озноб, к тому же отсыревшие лохмотья почти не грели.

Зугги прихватил с собой весла и парус, заметив, что так положено. Мало ли — от дождя укрыться да под себя постелить.

Под толстой и величавой елью, при виде которой Сопля восхищенно разинул рот, было сухо и весьма уютно. Зугги постелил парус, бросил рядом весла, а Линн со вздохом облегчения опустила на землю свою ношу.

То ли от свежего воздуха, то ли от незнакомых, но отчего-то приятных и кажущихся родными запахов, а может, и от бессонной ночи голова немного кружилась. Но прежде чем завалиться спать, следовало решить и сделать еще немало.

Первым делом Линн упорхнула в густые заросли какой-то колючей ягоды и с облегчением присела — ибо терпеть ей пришлось долго. Подумав, присыпала место и даже утрамбовала ногой в грубом башмаке. Прислушалась.

Тишина утреннего леса пугала. В городе такого не бывает — всегда есть какой-то шум. Если не деловитый гам работных людей, то крики и перебранка. Если не цоканье копыт и грохот грубо окованных железом колес по брусчатке, то звон колокола с ратуши. А здесь… легчайшее, нежнейшее перешептывание древесных крон да неуверенное пение какой-то пичуги невдалеке.

На плече завозилась Синди. Дрорда всю дорогу так и продрыхла, завернувшись в крылья, как старая художница Амарга в свою шаль, и цепко ухватившись за ткань на плече хозяйки всеми четырьмя лапками. Синди открыла глаза — оранжево-золотистые, с вертикальным черным зрачком. Со вкусом и заразительно зевнула, обнажив остренькие зубки и на миг сверкнув тонким, раздвоенным на конце язычком. Затем осмотрелась и недовольно фыркнула, дернув ушком, требовательно заклекотав что-то прямо в ухо хозяйки. Ах, ну да — большая, толстая и зеленая…

— Ищи лягушку, Синди! — шепнула ей Линн и направила стопы в ту сторону, куда немедля спланировала сорвавшаяся с плеча дрорда.