Ветеран Армагеддона - Сергей Синякин Страница 6

Прошло совсем немного времени, и в дверь вновь постучали. Но если стук Кроликова-Зарницкого был довольно-таки деликатным, то этот стук был скорее требовательным. Так обычно стучат люди облеченные властью, в полной уверенности, что отказать им никак нельзя.

Лютиков и не отказал.

— Войдите, — крикнул он. — Открыто!

На этот раз в дом вошел человек, чья внешность была полностью противоположной внешности первого визитера. Во-первых, этот человек был приземист, плечист и довольно тучен. Во-вторых, он был чисто выбрит, даже лысина его, казалось, испускала солнечные зайчики. В-третьих, человек этот имел властное лицо, глядя на которое можно было смело сказать, что визитер этот имеет право казнить и миловать обитателей коттеджей, и правом этим он намерен пользоваться в полной мере. Наконец, вошедший носил густые черные усы, совершенно скрывающие его рот и делающие похожим человека на моржа, поэтому слова, которые он произнес, показались в первый момент Лютикову невнятными.

— Сланский, — представился вошедший. — Староста этой смиренной обители.

Лютиков открыл рот, чтобы представиться, но Сланский предупредил его категорическим взмахом руки.

— Вас я знаю, — сказал он. — Мне уже доложили. Не знаю, Владимир Алексеевич, поздравлять мне вас с прибытием к нам или выразить соболезнования по поводу смерти. В конце концов, все зависит от вашей личной точки зрения на собственную кончину.

Не спрашивая разрешения, он прошел в комнату, сел за стол, неодобрительно посмотрел на рюмки и початые бутылки, покрутил бритой головой и сказал:

— Собственно, я вот по какому вопросу, Владимир Алексеевич… Человек вы у нас, ясное дело, новый, порядков местных, ясное дело, не знаете. Так вот, что я хотел вам сказать… Коллектив у нас здесь не особо большой, но многонациональный, даже русскоязычные, ясное дело, из других республик к нам прибывают. Так вот, не хотелось бы, чтобы у нас какие-либо конфликты искусственно раздувались. Мы, ясное дело, за этим особо следим. Вы у нас новенький, еще не все понимаете, я вас попрошу, пока, ясное дело, вы не обживетесь, постараться не допускать… э-э-э… скажем так, незрелых высказываний. Сами понимаете, одно дело, когда сигнал поступит ко мне, я еще рассматривать буду, кто в ситуации прав, а кто, ясное дело, виноват. Но весь ужас в том, что сигнализировать могут помимо меня! — Толстый палец Сланского ткнул в потолок, и по выражению полного лица хозяина пальца сразу было видно, кого именно Сланский имеет в виду. — Так вот, хочу вас предупредить, там особо разбираться не любят. Лупанут молнией, испепелят, ясное дело, а мне потом отписываться придется. И ведь что главное? С одной стороны, придется объясняться, почему допустил, а с другой — ясное дело, будут спрашивать, почему не уберег. Так что, сразу хотелось бы вас предупредить, не ставьте меня в неловкое положение, я ведь хоть и много чего могу, но человек-то по сути дела подневольный. Вы меня понимаете?

— Признаться, не очень, — растерянно пробормотал Лютиков.

— Да я о Кроликове! — воскликнул староста обители. — Наш житель, но, ясное дело, со странностями, масонов боится, себя почему-то православным считает, хотя это он Кроликов по паспорту, бабушкину фамилию ему дали. По матери он, ясное дело, Фогельсон, а по отцу и вовсе Добужинский. А вот втемяшилось мужику в голову. Он человек неуживчивый, он меня третий месяц донимает, все в Чистилище жалобы пишет, хорошо подписывает их по привычке как Доброжелатель или Верная Рука, а там на анонимки, ясное дело, давно никто внимания не обращает, еще как Сам приказал анонимки не разбирать… Но ведь и надоесть им может, верно, Владимир Алексеевич? Это я к тому, чтобы вы на нашего Эдуарда Зарницкого внимания не обращали. Он, когда с ним, ясное дело, в пререкания не вступают, милейший человек! А что до мечтаний высоких, ну метит человек в демиурги, так ведь, ясное дело, он в демиурги никогда не попадет, блажь это все, парение бесплодное! Теперь понятно?

Все было ясно Лютикову. У него при жизни такая же Верная Рука, он же Зоркий Сокол, в подъезде проживал. Пенсионного возраста был доброжелатель, потому и времени у него хватало не только за людьми наблюдать, но и доносы на них писать. Только на Лютикова он доносов десять писал. И то, что Лютиков в магазин за дефицитными продуктами с черного хода ходит, и то, что он ночами тайным образом бутылки из-под импортных спиртных напитков в мусорный контейнер выносит, следовательно, просто не может не быть иностранным шпионом, а то и, выше бери, даже разведчиком. Еще он писал, что Лютиков самогонку в квартире гонит, запечатывает ее в бутылки из-под водки и через знакомого директора уже упомянутого выше магазина, реализует эту самогонку как продукцию Царицынского ликеро-водочного завода. Да мало ли чего еще может придумать свободный от бытовых и житейских проблем человек, который к тому же имеет справку о своей психической неполноценности! Поэтому он только кивнул и сказал:

— Понятно. Я и так старался…

Сланский вскинулся.

— А вот этого, ясное дело, не надо. Что значит — старался? Мне главное, чтобы спокойствие было. Но вы меня поняли правильно. Поняли, Владимир Алексеевич? И слава Богу! Я к вам еще зайду, обязательно зайду, ясное дело, не могу я вас оставить наедине с Раем. Рай, он дорогой мой, определенной подготовки требует. — С этими словами он одной рукой пожимал руку Лютикова, а другой засовывал за пояс какую-то тетрадь, из которой были явно вырваны страницы.

Еще раз тряхнув руку Лютикова, он посмотрел на него особенным взглядом и покинул его дом. И опять же, сразу видно было, что уходил не какой-нибудь хухры-мухры, победитель от Лютикова уходил, верующий в непоколебимость небесных законов от него уходил!

Лютиков рухнул в кресло и опять налил себе коньяку.

Ни фига себе заморочки в этом мире происходили! И какие заморочки! Вы когда-нибудь видели в своей квартире начальника домоуправления? Не видели? А главу, скажем, районной администрации? Тоже не видели? Значит, вам повезло! Даже если вы никогда не видели в жизни демона или, скажем, ангела, огорчаться не стоит. Хрен с ними, визит главы администрации райской обители тоже многого стоят! А если уж безобидного Лютикова посетили, помирайте смело, вас тоже обязательно посетят!

Но когда Сланский исчез, в дверь опять назойливо постучали.

Вошедший поклонился.

— Администратора вызывали? — бархатисто осведомился настойчивый голос.

— Да я и не знал, что здесь администраторы существуют, — честно сказал Лютиков. — Да к тому же у меня сейчас местный староста был. Только что ушел!

Дверь приоткрылась, и в комнату ужом вплелся новый посетитель. Именно ужом, даже на вид он напоминал змею, однако же явно неядовитую, а по комплекции своей посетитель на питона или удава не тянул, так, ужик небольшой, обитающий в зарослях осоки среднестатистической русской речки, вроде Сухой Мечетки или одной из многочисленных безымянок, текущих среди лугов и лесов Центрального Нечерноземья.

— Ах, Владимир Алексеевич, — с легким упреком сказал посетитель. — Ну что вы мне говорите за этого негодяя! Он только властью своей и кичится, а как за горячую воду разговор зайдет или там за пополнение коллекции в баре, так куда его гонор девается, ведь все стрелки, подлец, на меня переводит!