Человек-радар - Рома Ньюман Страница 6

Я почти поравнялся с шайкой хриплоголосых ораторов, как вдруг на них обрушился сноп света. Луч мощнейшего прожектора выщемил горемык из полумрака, на уровне психологии парализуя волю. Я и сам сперва замедлил шаг, а потом и вовсе остановился, подспудно опасаясь совершить лишнее телодвижение.

Осторожно подняв голову, я всматривался в источник света.

Дирижабль правительства завис прямо над двором. С выключенной внешней иллюминацией он оказался абсолютно невидим на фоне ночного неба. Однако самому оку воздушного стража были заметны любые телодвижения обитателей, в принципе, благополучного района Серпейска.

Я не знал, какой еще техникой были оснащены дирижабли правительства. Никогда не видел, как выглядит форма экипажа. Да и с уверенностью сказать, что воздушное судно управляется людьми, тоже не мог. Оснащение и комплектация патрульных дирижаблей являлись секретной информацией. Посему, наблюдая за скрючившимися в круге света алкашами, я не знал, что случится дальше.

А случилось следующее.

Парни, не сговариваясь, побросали окурки в мокрую траву и подняли руки, демонстрируя пустые ладони.

– Командир, мы ничего не нарушаем! – хрипло прокричал самый говорливый из них. Он щурился, пряча глаза за рукавом куртки. – Курим возле урны, в отведенном месте!

Экипаж дирижабля, если он наличествовал, никак не отреагировал на уверения мужичка. Ни строгого голоса, искаженного динамиком громкоговорителя, ни разряда тока под лопатку. Ничего.

Никто вообще не знал, как действуют дирижабли правительства. По городским порталам бродили лишь непроверенные слухи о чрезмерной жестокости воздушного патруля по отношению к правонарушителям, и потому их образ пугал еще сильнее.

Один из дружков сиплого прошептал что-то ему на ухо. Словно вспомнив о важном, мужик схватил со скамейки бутылку пива.

– А алкоголь у нас в пакетах! Все как положено! Тебе оттуда видно, командир?! – Каждая бутылка была упакована в пакет из коричневой бумаги. – Мы ничего не нарушаем! Ведь так, командир?! Мы же не нарушаем ничего?!

Второй дружбан хриплого тем временем нашептал ему свои мысли на другое ухо.

– Так мы эт самое… Мы ж не шумели! Деткам спать не мешали! Да и расходимся уже!.. Мы расходимся, командир!

Хриплый живо похватал бутылки и выбросил их все в урну.

– Видишь? И после нас тоже порядок! Так мы пошли?!

Дежурный наряд хранил молчание. Я обратил внимание, что стараюсь дышать потише. Казалось, весь двор затаился, боясь попасть под луч прожектора правосудия.

– Мы можем идти, командир?!

Ответа все не было. Пауза затягивалась. Люмпены нервничали, вжимая голову в плечи. Я приготовился к худшему.

Яркий свет погас столь же внезапно, как и вспыхнул. Двор снова погрузился в благостный полумрак. На корпусе дирижабля загорелись редкие опознавательные огоньки, в абсолютной тишине зашуршали лопасти винта. Аппарат начал набирать высоту. Алконавты выдохнули. В молчании, понурив голову, они разошлись – каждый к своему подъезду.

Я стоял один посреди огромного двора. Пакет в руке казался невыносимо тяжелым. Но на душе становилось все легче и легче – я был безумно рад, что не попал под прожектор дирижабля правительства.

Войдя в свою берлогу, я включил свет в прихожей, разулся и прошел на кухню. Аккуратно выглянул в окно. Воздушного судна не видать. Наверняка оно двигалось дальше по маршруту патрулирования. Тем не менее его угнетающее присутствие ощущалось до сих пор.

Я жил в двухкомнатной квартире на окраине города. Публика в наши новостройки заселилась преимущественно цивилизованная, с достатком. Ребята со скамейки у баскетбольной площадки были, можно сказать, исключением. Если хотите затеряться и жить так, чтобы вас не допекали, – селитесь в благопристойные районы. Приличные люди не полезут вам в душу элементарно из опаски обнаружить нечто такое, что пошатнет их стабильный мир. Они не проявят благодушия сверх необходимой меры. Нуждаетесь в одиночестве – живите с цивилизованными людьми.

Я квартировал один, и был вполне доволен таким положением. Семья, домашние хлопоты… Для экстрасенса, зарабатывающего на хлеб своим даром, это непозволительная роскошь. Ничто так не вредит ментальному настрою, необходимому для удачной практики, как бытовуха. Мы часто слышим о том, как тот или иной телепат угадал лишь двадцать карт из сорока. Или не совсем точно определил причину смерти по фотографии. Некорректно предсказал судьбу и так далее. Но вы задумайтесь, насколько это тонкая работа и как сильно она зависит от внутренних переживаний и сиюминутного психологического состояния практика. Попробуй отыщи любимые бабушкины часы, когда голова забита списком из тысячи домашних дел, а жена требует починить на кухне кран!

Одиночество, добровольная изоляция от социума – наш защитный рефлекс. У многих психика ломается под грузом тех знаний, которые мы получаем от… А откуда мы их получаем, собственно?! Этого я не знал. Да и не особо пытался выяснить, если честно. Я делал свое дело – разыскивал пропавших. И пока что успешно справлялся.

Я прошел в большую комнату, зажег свет, включил телевизор. Очередные войны, саммиты, реклама слабительного… Все как обычно. Из зала переместился в помещение, которое у нормальных людей обычно бывает спальней. Я же приспособил его под совсем иные нужды.

Щелкнул выключателем, загорелся приглушенный синий свет. Кварцевая лампа. Идеальный вспомогательный инструмент для погружения в медитативное состояние. Единственное окно было завешено плотной черной тканью. В центре пола – коврик для медитации, в дальнем углу – стеллаж, заваленный огромным количеством свитков карт. Вдоль левой стены рядком стояли семь портретов в однотипных рамках. Все они были написаны Маляром, и на каждом изображен я. Выше висели вымпелы военной разведки и других силовых структур – отечественных и не очень.

Я опустился на коврик и принялся рассматривать картины. Все-таки Маляр был уникальным художником – ни один из портретов не походил на остальные. Мое изображение он окружал неизвестными мне символами, метафоричными узорами.

Одно время я занимался исследованиями различных религиозных и философских концепций и сделал любопытный вывод. Большинство из них, как мне казалось, декларировали одну и ту же доктрину: ответы на все вопросы уже находятся внутри нас. Поэтому я частенько рассматривал свое лицо, запечатленное на портретах Маляра. Быть может, в его чертах что-то зашифровано – некий ключ к пониманию моего дара и предназначения?

Ряд из семи портретов дотянулся до середины стены. Еще для пяти-шести местечко найдется…