Целитель. Спасти СССР! - Валерий Большаков Страница 6
Целитель. Спасти СССР! - Валерий Большаков читать онлайн бесплатно
С матерью, слава богу, все в порядке, она жива и здорова – там, в покинутом Владивостоке. Поселилась вместе с моей сестрой, и мы в основном перезваниваемся, видимся очень редко. Как-то, вот, разошлись по жизни, а в 74-м маме всего тридцать пять, и все еще можно поправить. Покачал головой в такт рваным мыслям:
«Удивительно… Когда меня призвали „в ряды“, я скучал по своим – и по папе с мамой, и даже по Насте, а потом… Нет, привязанность не сменилась отчужденностью, но и дружбы особой не осталось. Да и было ли чему оставаться?..»
Я вовсе не зря сказал, что Даша – единственный человек, родной для меня. Как-то вот распался наш гаринский «клан». Или я просто перенес понятие «семья» на нас с Дашей, а остальных вытеснил на обочину сознания?
Думы постепенно замедляли свое кружение. Я смотрел на Томину, переводил взгляд на Рожкову – любовался на прощание.
22 октября 2018 года полностью переворачивало всю мою жизнь, оканчивало ее здесь – и начинало с чистого листа там, в туманном прошлом. Я верил – и не верил, надеялся – и падал духом, принимая девичью затею за наваждение.
– Всё помнишь? – спросила Лена, перебирая распечатки – точечная информация по 1974-му, совершенно секретная тогда, а ныне взятая в открытом доступе.
Отмирая, повернулся к ней:
– Я ничего не забываю.
– Может, ты еще вернешься… – с надеждой пробормотала Рожкова. – В этот самый день, только часиков в десять-одиннадцать… М-м? Наташка говорила тебе про наш юбилей? Сегодня ровно пятьдесят дней, как мы здесь, а раньше нас не было. И этот дом… Он старый, его еще в 68-м построили. Когда изменится будущее, дом так и будет стоять здесь…
– Обязательно загляну, – пообещал я.
Лена грустно вздохнула.
– Забудешь… Я же знаю, что ты сделаешь в 82-м году – поедешь знакомиться со своей Дашей…
– Я ничего не забываю, Лена, – серьезно сказал я. – И не забуду – ни Дашу, ни тебя, ни Наташу.
Рожкова тихонько всхлипнула и потянулась ко мне губами.
– Хватит лизаться, – сказала Томина с дурашливым осуждением. – Готовность раз!
– Да мы только начали!
Леночка целовалась самозабвенно, а тут и Наташка подоспела, и я от их гладких ручек почувствовал легкий туман в голове. В этот момент донесся сигнал с ноутбука, а пульт-трансформер стал оплывать, проседать, как сугроб весною. Тяжелыми клубами вспухла тускло-серебристая пыльца и словно растворилась в воздухе, оставив по себе нездешний запах едкой горечи.
– Пора! – выдохнула Лена.
Я замер неуверенно, и в то же мгновенье посреди комнаты соткался тускло сияющий сиреневый шар. Он почти касался стен переливчатыми боками, отбрасывая на потолок шатающиеся тени, а когда трепещущий свет утух, над полом осталась висеть прозрачная сфера с большим креслом и пультиком внутри. Перепонка люка лопнула, расходясь, как диафрагма, и я непослушными ногами двинулся к Т-капсуле. Шел будто под водой, преодолевая сопротивление страхов, комплексов, сомнений.
Капсула продолжала висеть и даже не качнулась, не просела ничуть, когда я взгромоздил свои девяносто кило на мякоть сиденья. Перепонка тут же заросла, отрезая звуки.
Гляжу в крайний раз на Рожкову, изо всех сил улыбавшуюся мне сквозь слезы, на Томину, махавшую рукой, – и все пропадает.
На сорок четыре года.
Четверг, 29 августа 1974 года, вечер.
Первомайск, улица Дзержинского
Капсула проявилась прямо над лестничной площадкой, выложенной дешевой керамической плиткой, рядом с узенькими дверцами лифта. Меня царапнуло глупое беспокойство – а вдруг соседи выглянут? Но свидетелем моего переноса в прошлое оказался всего один человек – я сам, только в отрочестве.
Юнец стоял на ступеньках – в потертой «целинке», прожаренный солнцем, короткие русые волосы выгорели до цвета соломы, пальцы сжимают рюкзачок, похожий на торбу…
«Миша Гарин сияет от счастья и пыжится от гордости – он два месяца подряд „пахал“ со стройотрядовцами, заработав пятьсот рублей! Миша окреп, закалился – и везет подарки своим родным… Вот только маму обнять он постесняется, дурачок, а чтоб сестренку чмокнуть… Да ему такое даже в голову не придет! О, смотрит на дядьку в пузыре – и ни бум-бум…»
Все эти мысли проносились в моей бедной голове, как заполошные птицы, влетевшие в комнату и не знающие, как им выбраться из ловушки, а на счет «четыре» весь видимый мир заколыхался, исчезая, забрезжил в стробоскопическом мельтешенье.
Меня охватил томительный страх, как во сне, когда мучительно долго падаешь, и вдруг зрение вернулось, делаясь куда более четким. Я увидел себя – потрепанного жизнью мужика в возрасте, бледного, заключенного в бликующую сферу, а в следующее мгновенье и Михаил Петрович Гарин, и Т-капсула поплыли, расползаясь на пиксели, сеясь серой искрящейся пылью.
– Мир праху моему, – шепчу я, не узнавая собственный голос.
Я оглядел себя, примечая стрелки на брюках, наведенные неизвестным на Западе способом – укладкой штанов под матрас на откидной полке, – и стоптанные финские туфли. Помню, мама очень гордилась, что смогла их достать. Вытянул руки, повертел перед глазами, зачем-то дотянулся указательным пальцем до носа, облизал губы – и ощутил легкую дурноту. Меня не стало.
Меня, чей шестидесятилетний юбилей я отметил совсем недавно, больше нет! Теперь я мальчишка…
Двигаясь «на автомате», одолеваю последние ступени и останавливаюсь под дверью – полузнакомой, отделанной лакированным, уже потертым деревом, с двумя бронзовыми циферками – «55». Наша квартира. С нее начинается родина…
Пустота и звон занимали голову, лишь то и дело всплывала дурацкая кричалка одного модного парикмахера: «Звезда в шоке!»
Легко было мечтать, представляя, как ты возвращаешься в детство, да еще с полным набором опыта и знаний, накопленных за долгую жизнь! А в реале дрожь пробирает, колотит всего, прямо…
Подняв руку, я замер, держа палец у кнопки звонка, сглотнул всухую и нажал.
– Я открою! – глухо, едва слышно донесся Настин голос. Улыбка будто сама по себе раздвинула мои губы. Сейчас… то есть в будущем, моя сестра – худосочная дама в возрасте, а тут…
Замок щелкает, дверь приоткрывается – и распахивается настежь. На пороге стоит сестренка – вытянувшаяся за лето, стройная и очень миленькая.
– Мишка приехал! – радостно запищала Настя.
Порываясь кинуться ко мне, но не решаясь, она заняла руки тем, что захлопала в ладоши. А я обнимаю Настьку и целую, замечая мельком, как ее глаза распахиваются в глубочайшем изумлении.
Не выдержав, девчонка заплакала. Улыбалась мне, кивала, гладила по «целинке» ладошками, а слезы так и катились по щекам. Я чмокнул сестричку прицельно – в ее вздрагивавшие губки и сказал:
– Привет, Настенька!
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments