Апокалипсис on line - Михаил Соловьев Страница 59

Я шел обратно, а в моей голове еще стоял дядюшка Чжао, молчаливо решая мою судьбу.

На его месте я бы расширил круг вопросов и в конце концов постарался бы запутать оппонента. Он этого делать не стал. «Почему?» — спрашивал я себя.

Ответ очевиден: не хотел пугать подопытного кролика, которым я на сегодня стал.

Режим моей жизни теперь определял новый знакомый Андрей.

После беседы с Чжао мы с ним прогулялись в обеденный зал. Потом он показал свою лабораторию и рассказал, что исследованиями необычных возможностей человека занимается давно.

Оказалось, Андрей — главный разработчик препаратов, позволяющих повысить выносливость, агрессивность и многое другое. Помимо этого его интересуют скрытые свойства человеческого организма. Основной идеей исследований была энергетика и персональная биохимия объекта. На мой вопрос, как исследуется химическая составляющая, он закатал рукав и показал несколько проколов в области локтевого сгиба.

— Себя я взял за эталон, — сообщил Андрей, — За нулевую отметку. Мои сверх-способности прежде всего в аналитическом складе ума. Для исследований приходится подвергать испытуемого углубленному изучению, тогда как внешние данные можно изучать, наблюдая лишь за составом крови.

Выслушав его, я немного успокоился и поинтересовался судьбой своих товарищей.

Андрей от прямого ответа уклонился. Тогда я спросил о свободном перемещении для себя.

Оказалось, уже сегодня меня переведут из карантина в стационар и там появится определенная степень свободы.

Оставшись в комнате один и собирая вещи, я стал рассуждать:

«Основной объект, интересующий Чжао — мамочка Игоря Джоновича. Второй, скорее всего, я. Рубан и Ольга, материал вторичный, и поэтому до прибытия Юрия Леонидовича про них можно не спрашивать. Теперь сам Чжао. Что ему о нас известно? — последний вопрос был ключевым для определения дальнейшей судьбы коллектива, — Если он расшифровал наши замыслы, то в любом случае будет вести игру до конца и сто процентов заманит бывшего товарища в ловушку. Это в том случае если все плохо. Если все хорошо, то через несколько дней я получу возможность с ними общаться».

Щелкнула дверь. На пороге стоял улыбчивый китаец в просторном одеянии темного цвета. Он кивнул головой и сделал приглашающий жест.

Лаборатория Андрея располагалась на одном этаже с моей палатой. В ней так же не было окна, зато на стене висели круглые часы и стоял малогабаритный телевизор.

Российских каналов оказалось два.

Я чуть не зарыдал, когда в «Вестях» показали родной Иркутск.

Режим жизни был изложен в листке над кроватью: завтрак, два часа в лаборатории, сон, обед, отдых, еще два часа обследований и ужин. Ночные обследования раз в два дня.

Теперь мне кровь из носу нужен был «Малыш». Информационная блокада начинала давить, вгоняя в некое подобие клаустрофобии.

Приглядываясь к окружающим, я по-прежнему не видел никого с сотовыми телефонами и на первом обследовании спросил об этом Андрея.

Оказалось, здание просто глушится, а специального запрета никакого нет. Свою просьбу вернуть «Малыша» аргументировал находящимися в нем фотографиями жены и детей. Мол, скучаю.

Обследование оказалось не очень забавным. Меня уложили в подобие космонавтского кресла. Андрей устроился рядом на таком же.

Симпатичная китаянка воткнула нам в вены иглы, похожие на датчики. От них шли не трубки или шланги, а цветастые провода.

Для начала прокрутили короткий фильм о мясобойне.

Животные по одному забегали в узкий проход, где, сраженные электрическим током, хрипели, пучили глаза и валились. Следом несколько рабочих подвешивали их за ноги и резали вены на шее.

Картинка бесстрастных забойщиков и льющихся потоков крови сразу включили во мне замедление времени. Я покосился на Андрея и сообщил ему:

— Началось.

Он моргнул и утвердительно покивал головой, мол, не переживай все под контролем.

Дальше я понял, почему работа в лаборатории занимала в день не более четырех часов.

Короткометражные фильмы, сменяя друг друга, способны были расшатать самую устойчивую психику.

Мне сначала казалось это забавным, а вот потом стало не до шуток. Андрей меня предупредил, чтобы я не закрывал глаза, иначе придется удерживать веки специальными скобками.

Скоро кровавая каша на экране стала невмоготу, и я приловчился время от времени закатывать глаза, делая картинку мутной и невнятной.

Через тридцать минут закончились сцены массовых убийств, расстрелов и казней, и некоторое время шли картинки с панорамными видами. За это время я понемногу вернулся в первоначальное состояние и оправился от полученного «нокдауна». Время наконец обрело свое нормальное течение, и пришло понимание странных нюансов, которых, раньше не замечал.

Например: после первого замедления времени у меня появилось ощущение дикой силы. Я знал точно, что если сейчас у меня в руках окажется подкова, я согну ее не задумываясь. Еще я вдруг четко уловил, сколько человек находятся за стенами нашей комнаты, и концу первой части сеанса даже стал различать мужчин и женщин.

Глядя на успокаивающие картинки, предположил, что смогу и сам моделировать подобные состояния. «Наверняка, — рассуждал я, — Можно сделать для себя такую подборку, которая будет вытаскивать из тайников сознания скрытые возможности».

Умиротворяющие панорамы пропали, экран потух, и появилась девушка ассистент.

— Десять минут на туалет и чай, — сообщил Андрей.

— А кофе есть? — поинтересовался я.

— У нас даже чай одно название. Так просто, водичка подкрашенная, — ответил мучитель, — Любое вещество, влияющее на мозг, сильно меняет его свойства, выключая самое интересное. Вы, наверное, понимаете, почему все, кто обладал сверх-возможностями, не пили, не курили и не контактировали со слабым полом. В нашей ситуации это позволительно лишь для нулевой отметки. То есть для меня.

— А как у вас со скрытыми способностями? — поинтересовался я.

— Ни-че-го, — по слогам грустно ответил Андрей, — Я уж и мяса не ел и с женщинами отношения прекращал. Ни-че-го, никакого эффекта.