Толлеус, искусник из Кордоса - Дмитрий Коркин Страница 59

Оболиус убыл по важному заданию в Широтон: как-то незаметно старик «слопал» весь запас жизнегубок. Штука оказалась архиполезной и недорогой: искусник не собирался отказываться от такого подспорья на старости лет. Поэтому срочно требовалось купить еще. Конечно же рынок ночью не работает. Но расчет был на то, что парень переночует где-нибудь в стоге сена, сделает покупки сразу после открытия и тут же вернется. Сказать по правде, есть некоторые опасения насчет того, правильно ли рыжий прохвост израсходует доверенные деньги: все-таки сумму старик выдал приличную. Однако других вариантов нет.

Утро нового дня – последнего перед выступлением Толлеуса, застало его в постели. Старик никак не мог похвастаться хорошим сном, а вчера на куче соломы и вовсе не удалось сомкнуть глаз. Поэтому, проворочавшись впустую добрый час и исколовшись сухими стеблями до чесотки, встал и продолжил свои изыскания. Пока далеко за полночь сон не нашел его, сморив прямо перед открытой книгой.

Явился Оболиус с мешком – в кои-то веки он встал раньше своего господина. Надо отметить, что поручение он выполнил на отлично. Даже привез больше губок, чем ожидалось: чародей дал скидку за крупную партию. В общем, юный помощник заслужил поощрение.

– Сегодня важный день, – скрипучим голосом начал Толлеус, ни к кому конкретно не обращаясь.

Парень на всякий случай старательно закивал, хотя о чем речь, понятия не имел. Краем глаза заметив внимание своего единственного слушателя, старик продолжил:

– Сегодня первый день соревнований на пересеченной местности. Надо обязательно посмотреть дистанцию. А еще кузнец клялся, что утром из Широтона с обозом должны доставить новые ступни для Паука… Пойдем узнаем, не обманул ли.

Кузнец не обманул, заказ был выполнен в срок, причем именно так, как надо. Толлеус удивился точности мастера – он оказался первым, кто даже в мелочах самовольно не отклонился от эскиза. Шестнадцать пальцев-лепестков, одинаковые, как братья-близнецы, лежали у стены, сложенные на манер поленницы. Старик без разговоров расплатился, с ужасом подсчитывая в уме, во сколько ему уже вышел вояж в Оробос. Нести тут совсем недалеко, но все же пришлось отправлять подростка за телегой – весили железяки немало. Ноша совсем не по плечу больному старику и безбородому юнцу. Но, как говорится, главное – желание: заказ был успешно перевезен и сложен в шатре.

Всю дорогу Толлеус прятался под защитой своих плетений и бдительно смотрел по сторонам, ожидая если не нападения, то какой-нибудь гадости. Но повсюду царила тишина. Как быть с Турниром, кордосец не знал. На выступление, понятное дело, сходить нужно обязательно, как бы опасно это ни было. Но идти ли сегодня в качестве зрителя – вопрос. С одной стороны, трассу посмотреть надо бы, но с другой – боязно как-то… Промучившись над этой дилеммой, старик нашел компромисс: отправить Оболиуса на лошади одного, а самому посидеть под защитой шатра. Парню такое как награда, а самому спокойнее.

Довольный помощник умчался на Турнир с наказом все внимательно высмотреть, хорошенько запомнить и складно рассказать по возвращении. Сам же искусник остался маяться от безделья в одиночестве. Совершенно неожиданно за последний месяц, перенасыщенный событиями, появилось свободное время. Старик даже заскучал. Стопка купленного сегодня железа мозолила глаза, и он решил установить паучьи пальцы прямо сейчас, тем более что работа не обещала проблем.

Действительно, снять с ног голема металлические блины и поставить вместо них обновку оказалось легко. Но дальше дело пошло туго. Сложности крылись в управлении пальцами. Искусник потел и злился, но работу не бросал. Все равно это нужно сделать: не сегодня, так потом мучиться придется.

Старик все ковырялся в темном шатре, устало ругаясь вслух, когда вернулся Оболиус. Стало понятно, что уже вечер и пора сделать перерыв. Искусник с помощником отправились в трактир. Еще по дороге туда мальчишка отчитался, как и просили, вразумительно:

– А, нет там ничего особенного!

Толлеус рассерженно заворчал, сверкая покрасневшими глазами и недвусмысленно покачивая посохом. Намек старика подействовал, и Оболтус повторил рассказ более подробно:

– Говорю же, големы все те же самые, что бежали наперегонки. Дорога несложная – нашему Пауку нипочем… Если он плавать умеет, – добавил он, подумав.

Старик понятия не имел, умеет ли Паук плавать. Бадья бадьей, но железа в големе много. И это все-таки купальня, а не лодка, может и перевернуться… Надо бы на всякий случай добавить в конструкцию плетение защитного кокона. Если голем начнет тонуть, то пузырь обеспечит дополнительную плавучесть. Но это если времени и здоровья хватит – дел еще непочатый край, да и усложнять сильно не хотелось. И так уже только ради пальцев пришлось добавить еще один сундук с амулетами. Почти весь запас ушел, вот какой сложной настройки требовали конечности. А также предстоит полностью переделывать управление. Если раньше достаточно было нескольких силовых нитей, то теперь их намечалось великое множество. Запутаться немудрено, да и просто неудобно. Тут просилось управление рычагами и вентилями, как на жилете. С подписями.

Самое противное, что теперь быстро не поставить обратно старые ступни-блины. Вот смеху-то будет, если Паук завтра окажется не готов… От этой мысли Толлеус схватился за голову, застонав.

К рассвету искусник сделал основное: все смонтировал, рассчитал шаги для разных комбинаций постановки пальцев. На создание защиты для Паука сил уже не хватило. Старик махнул рукой: обходился без нее раньше и сейчас потерпит. Вещь, конечно, хорошая, но не первой необходимости.

Удобный пульт управления тоже остался лишь в мечтах. Его сейчас вообще невозможно создать, потому что еще не заказаны нужные регуляторы. Придется, как и раньше, дергать за искусные нити, разбираясь в их мешанине. Все вручную, никаких плетений, распознающих препятствия впереди, также нет и в помине. Ну хотя бы так. Даже осталось часа четыре, чтобы поспать. Хоть старик и употреблял жизнегубки едва ли не горстями, но все равно усталость навалилась тяжелым грузом на не приспособленный для этого организм и клонила к земле. Растолкав сладко посапывающего на куче соломы Оболиуса, искусник наказал, пригрозив всеми карами, разбудить его в установленный срок. После этого со вздохом животного удовлетворения повалился на освободившееся, еще теплое местечко.