Вождь. "Мы пойдем другим путем!" - Михаил Ланцов Страница 59

Лишь к исходу третьей минуты боя, когда корабли сблизились еще на три кабельтова, «Индиана» начала отвечать из главного калибра. Видимо, учтя опыт боя при Сантьяго-де-Куба. Адмирал Сэмпсон тогда очень сильно расстроился, увидев, что его лучший броненосный крейсер просто взяли и расстреляли как в тире. Поэтому уже на следующий день были готовы новые инструкции для командиров кораблей, а в Адмиралтейство пошла докладная записка об инциденте. Впрочем, ответный огонь оказался довольно бестолковый ^[25]. Тут и орудия сыграли с американцами злую шутку, и канониры, и отсутствие дальномера. Иными словами, палили они в божий свет как в копеечку. Но только главным калибром. А вот средним – довольно быстро нащупали дистанцию и стали добиваться одного за другим попадания. Однако ситуации это не меняло. Мощная броня испанских «Центурионов» надежно защищала корабль от такой мелочи. От каждого попадания крепкий, могучий костяк из легированной стали чуть заметно вибрировал и по корпусу броненосца второго ранга распространялся гул. Так, словно кто-то ударил колотушкой в чугунок. Кроме того, очень помогал угол, под которым «Зита» и «Гита» двигались на «Индиану». Оба восьмидюймовых и восемь шестидюймовых снарядов, попавших в головной мателот, самым пошлым и банальным образом рикошетировали. Как и большинство стадвадцатимиллиметровых. Лишь единичным снарядам удалось хоть что-то поломать да побить на броненосце второго ранга «Зита». В «Гиту» и того не залетело. Вообще в полигонных условиях получилось работать.

Но все когда-нибудь подходит к своему концу. Чуть менее чем через полчаса «Индиана» медленно и уверенно стала уходила под воду, заваливаясь на правый борт. Ей понадобилось дюжина десятидюймовых «чемоданов» и пять десятков гостинцев среднего калибра. И теперь пришла очередь бронепалубного красавца «Нью-Орлеан», все еще не поднявшего пары. Но он, видя свое безвыходное положение, просто поднял белый флаг и застопорил ход. Героическое самоубийство не входило в планы командира корабля. Какие у него были шансы против двух броненосцев, пусть и второго ранга? Никаких. Вообще. Особенно на тех двадцати кабельтовых, что их разделяло. Они вон с сорока пяти кабельтовых «прописывали пилюли» из главного калибра. Для них эта дистанция – считай, расстрел в упор.

Сражение кончилось. Можно было оправиться и покурить, а также спустить шлюпки для спасения гибнущего экипажа «Индианы». Ну и призовую команду на «Нью-Орлеан» отправить.

– Доложить о потерях! – зычно скомандовал командир «Зиты».

– Семь убитых, двадцать один ранен, – козырнул старший офицер спустя шесть минут. – Все орудия исправны, пожаров нет, управление в порядке, можем держать полный ход.

– Отрадно слышать, – кивнул командир корабля, с трудом сдерживая улыбку.

Надо ли говорить, что Гавана встречала королевскую эскадру как героев? И как они там гуляли… Ведь блокада снята. Основные силы адмирала Сэмпсона ушли к Нью-Йорку, дабы противодействовать адмиралу Сервера. А те незначительные легкие силы, что у US Navy еще оставались незадействованные, после появления таких визитеров старались не показывать носа из порта.

Особенно стоит отметить, что англичан, немцев, французов, австрийцев, итальянцев и русских чествовали так, словно они спасители Отечества. И информация об этом уже через три дня попала на первые полосы газет США, став если не сенсацией, то чем-то подобным. Вкупе с ударом по Нью-Йорку ситуация выглядела чрезвычайно печальной. Настолько, насколько это только можно было представить…

Уильям Херст, один из инициаторов и вдохновителей этой войны, сидел в кресле и мерно пил виски. Запоем. Он просто не понимал, что делать. Все его попытки организовать газетные кампании по подъему патриотичных настроений проваливались одна за другой.

Все рушилось.

Морская война, если уж вмешались пусть и опосредованно ведущие морские державы, проиграна. И, судя по всему, США теперь придется защищаться от таких вот разорительных десантов. Куда в следующий раз ударит адмирал Сервера? Кто его знает? А их флот тает. Эта ударная пара испанских «Центурионов» оказалась крепким орешком. Кто бы мог подумать? И англичане… скоты… столько поливали помоями поделку князя Юсупова, а потом сами же на него старших офицеров и прислали.

А следом за морской войной совершенно расстраивалась торговля. Нью-Йоркский порт в руинах. Да и сам город все еще не удается отбить у вооруженных до зубов негров. Испанский подарок… Федеральные войска уже штурмуют город, но, судя по всему, это затянется. Многие дома превращены в укрепленные позиции. Приходилось подтягивать артиллерию и мерно, тяжело, напряженно выбивать повстанцев из Нью-Йорка… превращая его в гору дымящихся развалин. Да и негры, прекрасно понимая, что их ждет, сдаваться не собирались. Другие порты? Очень опасно. Страховые компании Великобритании, Франции, Германии и прочих европейских стран взвинтили взносы до небес. Да и опасность конфискации висит дамокловым мечом над Атлантикой. Куда ушел Сервера? Когда атакует? И что? Одни сплошные вопросы.

Финансовые потери с каждым днем войны становились все более чудовищными, нежели ожидалось.

– Сэр, – в кабинет вошел его помощник.

– Что тебе? – с трудом выговаривая слова, спросил Уильям.

– Свежие новости.

– Хорошие?

– Нет, сэр. На границе Техаса мексиканская банда разбила наши пограничные отряды и продвигается в глубь штата. Численностью до двухсот человек. Конные. Хорошо вооружены. Пулеметы на странных легких повозках, винтовки, самозарядные пистолеты. Наших солдат они смяли походя.

– Это война?

– Нет, сэр. Просто бандиты. По крайней мере, Мехико именно так это прокомментировало. По их словам, они даже не знают, кто это.

– А что хотят эти… хм… бандиты? Кого-то ограбить?

– Официально – освободить порабощенный нами Юг. Идут под знаменем Конфедерации. В Сан-Антонио жители их встречали цветами. Там они и задержались – ополчение из добровольцев собирают ^[26]. По слухам, командует отрядом хорошо известный вам дон Педро с Кубы. Тот самый, который смог погасить восстание. Не удивлюсь, если мексиканская банда окажется кадровой испанской частью.

– Этого нам еще не хватало… – моментально протрезвев, Уильям Херст вскочил и взбудораженно начал вышагивать по своему кабинету. – Так вот, значит, зачем были те листовки… – медленно произнес он. – А я-то еще думал, кому и зачем нужно ворошить старое?

– Каковы будут приказания, сэр?