Хроники ада - Константин Кривчиков Страница 59

Овраг и ручей – плохое место, сулящее ловушку. И глинистый склон – тоже не подарок. К тому же – сырой и скользкий. Ночная гроза, похоже, бушевала и здесь. Хотя к тому времени, когда они выбрались на берег через камыши, дождь уже не шел. Ну это – не так важно, по поводу дождя. Главное, что мокрая глина… Стоп. Так был ли здесь все-таки дождь?

На берегу протоки было сухо. Они быстро развели костер. Солнце уже тогда хорошо прогревало… Да, листва была сухая. И по поляне они сейчас шли по сухой траве – аж потрескивало под ногами. Так почему глина такая сырая, словно слизью покрытая?

– Ручей уже метра, – сказал Стеблов. – Спустимся, вдоль ручья пройдем и дальше где-нибудь выберемся. Здесь, наверное, везде промоины.

Он поднял с земли булыжник и швырнул в воду. Тот шлепнулся звонко, подняв брызги.

– Нормальная вроде вода… Так что, спускаемся?

«Сдалась ему эта вода, – подумал Колян. – Запугал его Лукич. Теперь Михалыч на воду дует. Пуганый заяц куста боится… Чего это меня на пословицы понесло? С другой стороны, в Зоне даже тени надо бояться. Как в народе говорят, лучше перебздеть, чем недобздеть. А Михалыч, похоже, законов Зоны еще не усвоил».

Варнаков продолжал смотреть на ручей и лишь благодаря этому засек момент, когда правее, там, где торчали ботинки Михаила, поехала вниз почва. Стеблов вскрикнул. Колян схватил его за капюшон ветровки, одновременно, по наитию, отпрыгивая назад.

И вовремя! Кусок берега, на котором они только что стояли, обвалился, увлекая за собой Стеблова. Тот покатился на спине и уже очутился бы ногами в ручье, если бы Варнаков не держал его за капюшон.

Но Колян и сам оказался грудью на крутом, вновь образовавшемся, обрыве. Он даже не успел задуматься над тем, для чего попытался удержать Михаила – вода в ручье, несмотря на мутность, выглядела вполне естественно, – движение получилось инстинктивным. Так, на всякий случай схватился. И тут он заметил, как из-за поворота вываливается, подминая под себя ручей, поток густой зеленой жижи. «Зеленка»! И до нее оставалось метров пятнадцать.

Варнаков попытался подтянуть Михаила за капюшон и услышал потрескивание материи. Тяжелым оказался бывший старшина первой статьи! Колян ухватился второй рукой за плечо товарища и вдруг почувствовал, что сам начинает съезжать вниз. Мама родная!

– Эй, – крикнул Колян. – На помощь!

Изумрудного, обманчиво приятного цвета волна уже почти лизала берцы Стеблова, а он и не видел ее, елозя в глине. Он пытался встать на ноги, но они скользили, а сверху его тянули на себя руки Варнакова. Где уж тут встать?

На размышления у Коляна оставалось не больше секунды. Если он сейчас не отпустит Стеблова, то сам кувыркнется под откос. А тут до дна меньше трех метров. И обрыв-то почти отвесный образовался. Эх… И в этот момент он почувствовал, как кто-то схватил его за обе ноги и тащит на себя. Он продолжать держать Михаила, но ткань под левой рукой, у капюшона, треснула, а пальцы правой руки соскальзывали с прорезиненной ткани на плече. Уже не думая о том, что рискует полностью выпустить Стеблова, Колян разжал пальцы правой руки и, дернувшись вперед, словно лягушка, захватил того локтевым суставом за подбородок.

Это был самый что ни на есть удушающий прием, но что еще оставалось делать? Михаил захрипел, но Варнаков держал его мертвой хваткой, как в поединке со смертельным врагом; и держал еще несколько секунд, пока мужики тащили его самого за ноги. И лишь потом, чувствуя, что находится уже на твердой почве, рванул тело Стеблова на себя. И тут же отпустил.

Михаил хрипел, кашлял и отплевывался, а Колян лежал на спине и хватал воздух широко открытым ртом. «Вот… бляха… муха… на ровном… месте…»

Затем он увидел над собой лицо Стеблова. Круглое, небритое, в глубоких порезах и измазанное в глине, оно походило на физиономию какого-то мультяшного персонажа-злодея. Сейчас «персонаж» стоял на карачках и был зол, как три тысячи чертей.

– Ты чего? – прохрипел Михаил, скаля зубы. Зубы у него были мелкие и острые. – Ё… … и … … …! Какого …?!

Ох… что ли?! Я ж чуть не сдох!

– И сдох бы, – выдавил Варнаков, с трудом приподнимаясь. – Пошли глянем.

Он осторожно подвел Стеблова к краю оврага. «Зеленка» плескалась внизу. Языки ее волн, словно щупальца осьминога, вытягиваясь, пытались взобраться по крутому склону, но тут же опадали вниз. Субстанция выглядела бы почти безобидно, если бы не фиолетовые пузыри, надувающиеся на поверхности и тут же лопающиеся с противным звуком.

– Вот, тварь, – сказал Михаил. – Это что, «зеленка»? Откуда она взялась?

– Место подходящее, – ответил Варнаков. – Овражек, наклон. Низинка, да еще под наклоном, для нее милое дело. Мы шли, она услышала. Она на колебания почвы реагирует. А тут ты еще булыжник в ручей швырнул. Она и встрепенулась.

– А она до нас не достанет?

– Нет. Силенок у нее не хватает с земным тяготением бороться. По равнине хорошо двигается, хотя и не особо быстро. А если встречный наклон – все, тормозит.

– Она на колебания почвы реагирует. А если просто замереть и не двигаться?

– Знаешь, я не проверял. Когда ее видишь, деру даешь, и все. Кто ж ее знает точно, на что она реагирует? Просто замечено, что ее привлекают движущиеся объекты и, возможно, звук. А вдруг дело совсем не в этом? Вдруг ее, например, запахи живых существ привлекают? Тогда стой не стой на месте – схавает и растворит без остатка.

– Вот именно, – сказал Лукич. Он подошел и замер чуть сзади. – Такому пищеварению даже крокодил позавидует.

Стеблов помолчал, потом смачно харкнул вниз.

– Вот тебе, тварь!.. Неужели она и вправду такая опасная? По виду вулканическую грязь напоминает, только цвет другой. Я на Курилах похожее видел. Ох! – Он приподнял ступню и, опершись на пятку, показал на носок ботинка. – Что это?

Весь носок, включая часть подошвы, был частично ободран, частично изъеден мелкими отверстиями. В некоторых местах кожа ботинка вспучилась и треснула, будто ее разогрели до очень высокой температуры.

– Повезло тебе, старшина, – сказал Лукич. – Еще бы немного, и без ноги бы остался. А тебя только лизнуло ласково. Ну или поцеловало. Хорошо, что до пальцев не добралось.

– Ох, – сморщившись, произнес Михаил. – Кажется, добралось.

– Снимай ботинок, быстро! – крикнул Лукич.

Стеблов плюхнулся на задницу и, распустив шнуровку, вытянул ступню из ботинка.

– Носок тоже снимай. Видишь, уже дырявый?!

Лукич присел и посмотрел на ступню.

– Жжет что-то, – сказал Михаил. – Как будто иголкой проткнули. И не одной.

– Так и есть. Эта дрянь тебе пальцы в нескольких местах проела.

– Как???

– А вот так. Насквозь прожгла и вышла наружу. «Зеленка», это что-то вроде комбинации различных кислот, только очень концентрированных. Попади тебе на кожу чуть больше – ходил бы сейчас с дырами, что твой папуас. – Лукич усмехнулся. – А так… сейчас обработаем – и заживет как на собаке. Я ж говорю – счастливчик ты, старшина.