Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль Страница 59
Штампованное счастье. Год 2180 - Игорь Поль читать онлайн бесплатно
Смотреть в глаза начальнику или старшему по званию– преступление. Я перевожу взгляд на офицерский лоб. Согласно уставу. Зверь ворчит что-то себе под нос и нехотя прячет когти.
– Виноват, сэр. Приношу мои извинения, мой сержант.
– Вы удовлетворены, сержант?
– Вполне, сэр,– через силу выдавливает медик.
– Вот ваши вещи, капрал. Одевайтесь.
– Я могу идти, мой лейтенант?
Пристальный взгляд напоминает: смотри же, сукин сын. Помни, кто ты есть.
– Идите, капрал.
Я читаю сообщение, что сбросил доктор.
«Поздравляю, Павел. Ваша работа оценена очень высоко. Сосредоточьте внимание на операции „Форпост“. Вы включены в сводный отряд, приказ поступит завтра. Связь со мной до распоряжения прекратить. Ретрансляторы не использовать – возможно недружественное наблюдение. Ведите себя как обычно. Поддерживайте привычные контакты со своим окружением, но снятие информации прекратить. Инструкции по „Форпосту“ прилагаю. Результаты доложите после возвращения из сводного отряда. Удачи!»
Я морщу лоб. Кажется, Атилла ощутимо перебарщивает с конспирацией. Наблюдение наблюдением, но игра в шпионов с другими службами становится чрезмерно запутанной. У меня и без этой возни забот по горло.
Я размышляю, как бы скинуть доктору сообщение об отставке. Ретрансляторы отключены. Этот сукин сын переиграл меня. Фактически передал мне приказ. Никто не имеет права отказаться от участия в боевой операции после назначения в состав участников. Впрочем, наплевать. Остается вариант тихого саботажа. Так или иначе, Служба поймет, что пользы от меня больше никакой. Возможно, они сочтут необходимым законсервировать агента. Такое случается. Главное, я улетаю отсюда. Там, где я скоро окажусь, власть доктора будет весьма призрачной. Ладно, посмотрим, что ему понадобилось выяснить на Амальтее.
Невнятное ощущение не дает мне сосредоточиться на изучении задания. Я пытаюсь понять, что именно не дает мне покоя. Ага, вот оно. Известие о предстоящем задании меня не возбуждает. Более того, я воспринимаю его с глухим раздражением. Зверю наплевать на игры. Зверь хочет жить по-своему. Я расцениваю это состояние как положительный фактор. Я освобождаюсь от оков Долга. Плохо лишь, что взамен ничто не заполняет образовавшуюся внутри пустоту. Мне предстоит найти новый смысл существования. Заполнить вакуум.
Я успокаиваю зверя. Потерпи, дружок. Пока не время.
Интересно, на Амальтее я смогу увидеться с Лиз?
Заткнись, придурок. У нее билет в один конец. Как и у тебя. Только у нее маршрут короче.
И все-таки? Что я ей скажу, когда увижу? И что скажет она? Наверное, опять свое ироничное «Привет, Ролье Третий»? А я ей просто кивну. Откуда мне знать, о чем принято говорить с женщинами? Ничего, кроме дежурных застольных фраз, в наши мозги не вкладывают. А книги, что дают нам читать в личное время, больше похожи на справочники по истории.
Делаю усилие. Загрузить задание. Просмотр. Главная цель… Нет, а все же, как она теперь выглядит? Похудела, наверное. Обожаю, когда у женщин горят глаза на осунувшемся лице. Откуда я это знаю? Пожимаю плечами. Зверь довольно урчит.
…Спустя много месяцев, сидя на жестком круглом табурете и уставившись в шероховатую поверхность стены, я представляю, как лейтенант Пьер Легар Четвертый удовлетворенно рассматривает графики диагностики агента «Павел». От его былой нервозности не остается и следа. Он собран и спокоен. Лейтенант делает вывод: Павел идет вразнос. «Все-таки мне удалось удержать его от преждевременного срыва»,– думает он, довольно улыбаясь. Все мелкие невинные хитрости примитивного существа в файле диагностики как на ладони. Дело близится к кульминации. После прибытия Павла на Амальтею операция вступает в новую фазу.
Сквозь разделяющее нас время и пространство мне хочется негромко произнести над лейтенантским ухом: «Ты глуп, лейтенант Легар». Так, чтобы он вздрогнул и заозирался в недоумении. Так приятно знать, что лживая, надменная хитрость получила по заслугам. Но там, где сейчас находится Легар, слова и чувства ничего не значат. Нет там и удивления. Ведь лейтенанта Легара больше нет в живых. Я сам застрелил его на Европе.
Впрочем, я опять забегаю вперед. Извините меня, я плохой рассказчик. Вы должны понять – я обучен стрелять, а не травить байки.
СОЛДАТЫ СНОВА КОЕ-ЧЕГО СТОЯТ
1
Холод. Мертвенный красный свет, сочащийся из трещин в неровных стенах. Местность вокруг столь непроходима, а посты так удалены от базы, что менять часовых каждые несколько часов не имеет смысла. Использовать ранцевые двигатели запрещено в целях маскировки. Тропинка к посту прихотливо петляет между кратерными выбоинами, усыпанными валунами из пыли и льда; она ныряет в разломы и, обходя оползни по широкой дуге, протискивается сквозь скалы, что поднимаются из красно-бурой пыли огромными нелепыми изваяниями. Архитектор-неудачник вытесал их грубым топором. Ни одного округлого края. Сплошные острые грани. Местами на изломе вместо камня искрится грязный метановый лед с вкраплениями серы. Все поверхности здесь норовят предательски провалиться под ногами. В плотном на вид камне от малейшего касания образуются трещины, затем несколько квадратных метров тверди рассыпаются ледяным песком и беззвучно оседают в бездонные подземные каверны.
Путь в один конец занимает почти три часа и больше напоминает изматывающий марш-бросок в полной выкладке, чем смену караула. Стиснув зубы и обливаясь потом, мы исполняем балетные номера, тщательно соразмеряя усилия толчка и балансируя оружием, чтобы не улететь в небеса или не нырнуть в весело поблескивающую лужицу жидкого азота. Ускорение свободного падения тут почти нулевое. Вчетверо меньше, чем даже на крошке Фобосе. Крохотные частички пота, ухитрившись протиснуться сквозь патентованный впитывающий подшлемник, образуют перед глазами то ли крупный туман, то ли марево. Красные отблески адского пейзажа, проходя сквозь него, превращают мир в аттракцион ужасов. Глаза раздражаются от соприкосновения с соленым туманом. Слезы окончательно размывают взгляд и добавляют пейзажу авангардизма. Я запомнил это определение во время посещения земного музея.
Я где-то читал, как в давние времена во Французском иностранном легионе, помимо уголовной швали, служили художники и поэты. Писали стихи и рисовали наивные акварели в перерывах между монотонной гарнизонной службой и карательными экспедициями. Жаль, что я не умею рисовать. Да и негде здесь. Я бы набросал крупными мазками серо-голубой полосатый шар над головой. А потом порвал бы бумагу в клочья, чтобы избавиться от его призрачного света.
Амальтея. Имя этого проклятого богом сгустка замороженного дерьма придумано Камилем Фламмарионом – увлеченным чудаком-астрономом, жившим на Земле в девятнадцатом и двадцатом веках. Так звали нимфу, вскормившую Зевса-младенца козьим молоком и в благодарность за это вознесенную им на небо и превращенную в звезду. На деле тут нет ничего общего с красивой легендой. Никакого молока. Амальтея – жуткий, бесчувственный вампир, пьющий наши жизни. Кажется, будто камни и лед высасывают из тебя тепло. Жрут, захлебываясь, и никак не могут насытиться. Когда мы делаем привал и сердце перестает гулко бухать в ушах, я слышу жадные сосущие звуки, с которыми невидимый паразит поглощает наши силы. Сопротивляясь ему, батареи разряжаются уже через несколько часов. Приходится таскать в штурмовом ранце запасные и экономить энергоресурсы, выставляя температуру на минимально допустимую отметку и до предела уменьшая обогрев.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments