Ок-но - Максим Дегтярев Страница 59

– В твоей новости сколько слов?

Яна озадачилась подсчетом.

– Четыре – четыре с четвертью, – выдала она, произведя в уме какие-то сложные вычисления.

– А в моей – четыреста, не считая графиков и таблиц. Поэтому первой придется говорить тебе.

– Хорошо, – согласилась Яна, – вот тебе новость: Виттенгеру вернули дело Мак-Магга.

– Вот так да! Виттенгер рад?

– Рад – радешенек. Сказал, что едет в представительство ГП размять кулаки.

– Удачи ему. А где обещанная четверть? – напомнил я.

– Во-первых, я ее не обещала, а во-вторых, если ты так настаиваешь, то вот, пожалуйста: «на доследование».

– И это называется четверть?

– Можно говорить, а можно – не говорить, поэтому – четверть. Теперь выкладывай свои четыреста графиков, а я буду считать, – и она растопырила пальцы для загибания.

– Рук не хватит. Файл у тебя в компьютере. Впрочем, удобнее будет смотреть у меня, а то в твоей будке не развернешься…

Кабинетик у Яны настолько крошечный, что во время просмотра взломанных гэпэшных локусов мне приходилось сидеть на подлокотнике Яниного кресла, отчего из семнадцати его степеней свободы (включая свободу воли – убеждал продавец), три-четыре я сломал. И руки-ноги затекли. На мое предложение самому сесть в кресло, а Яну посадить на колени, я получил твердый немотивированный отказ.

– К проекту «ОК-НО». Точка. Материалы. Точка. – вслух прочитала Яна. – К чему бы это?

– Давай, я сначала объясню про таблицу…

Яна ответила, что таблица ясна как божий день, но я ей объяснил насильно.

– Где гарантии, что то, чем Мартин и ДАГАР занимаются сейчас на Терминале Хармаса, и есть «ОК-НО»?

– Никаких гарантий, – признал я неохотно. – Но будем исходить из принципа минимальности тайн. Кроме того, детекторы алеф-измерения присутствуют и в таблице и возле Терминала Хармаса, рядом с Зейдлицем, Мартином и Нибелинмусом.

– Пошли к Шефу, – скомандовала Яна. – Дай только предупрежу…

Последние два дня Яна служила «устами и ушами Шефа». Кроме нее, ни с кем из сотрудников он не разговаривал, в кабинет никого не пускал – он размышлял наедине с проволочкой.

– Три проволочки порвал, – сказала шепотом Яна, приоткрывая дверь в шефов кабинет. – Последнюю он намотал на…

– Яна, замени! – Суровый окрик оборвал Яну на полуслове. Бедная Яна даже вздрогнула. Проволочка звякнула о письменный стол.

– Она же целая, – возмутилась Яна, на цыпочках подойдя к столу и осмотрев проволочку.

– Не спорь. Это крашеный алюминий, а не медь. Замени, а то уволю!

Яна смылась за проволокой.

– Не дай бог, закончилась, – пробегая мимо меня, сдавленно пролепетала она.

– А тебе чего?

Я с гордым видом уселся в кресло и, указав на экран компьютера, назвал адрес файла с таблицей. Шеф что-то недовольно пробурчал, но за файлом полез.

– Вам привет от Гордона Алистера.

– Да неужели! – буркнул Шеф, залезший в поисках файла в мусорную корзину. – Как он?

– Процветает. По-моему, вы не там ищите, – и я повторил адрес.

– Черт, сначала ты сказал, что… А, нашел! Ну и что… – он пробежал глазами заголовок и первую страницу таблицы, – ну и что это значит?

Мои объяснения он прервал на первой минуте:

– Давай все с самого начала. Итак, симпатичная и умная мисс Джулия Чэпмэн обратилась за помощь к знаменитому лондонскому адвокату Гордону Алистеру… теперь продолжай ты.

Я продолжил в том же ключе – медленно и обстоятельно, не чураясь сложных эпитетов. Когда я достиг друидов, прибежала взмыленная Яна с мотком проволоки.

– Вот, босс, такая подойдет? – выпалила она, несясь галопом через весь кабинет. – Ноль-пять миллиметра, чистая медь, пробу не пробовала, но вы посмотрите, как она замечательно гнется!

Я сказал, что мировой рекорд по нахождению мотков медной проволоки устоял.

– Не слушай его, Яночка. Отрежь кусочек длиною с… – он промедлил, – длиною с Федровы извилины.

Яна достала заранее приготовленные ножницы и отрезала два сантиметра проволоки. Они оба расцвели улыбками. Умилившись этому бесхитростному наезду, я подыграл:

– А теперь с шефовы!

– Здесь не хватит, – сказала Яна, отматывая второй метр и нацеливаясь на третий.

– Ладно, – остановил ее Шеф, – отрежь как обычно и послушай, что Федр нам тут рассказывает.

– У него четыреста графиков, а у меня четыре слова, можно я его перебью?

– О чем ты спрашиваешь, конечно можно!

Яна выдала известные мне четыре слова.

– Проклятье! – выругался Шеф. – Почему я узнаю обо всем последним!

– Предпоследним, – успокоил его я. – Ларсон еще не знает.

Яна виновато потупилась.

– Знает. Я ему сказала, когда искала проволоку.

Шеф набрал номер Департамента Тяжких Преступлений.

– Он в ГП, – подсказала Яна. – Поехал проверять их на прочность.

– Черт с ним, – сказал Шеф, нажав «отмену». – Поговорю как вернется. Продолжай, Федр. Ты испачкал штаны в торфянике и ударился коленом о друидский камень, а дальше?

Вытянутая в дирижерскую палочку медная проволочка вметнулась ввысь.

– Шеф, фальцетом я не умею…

– Говори как умеешь.

– Итак, я испачкал колени торфяником и ударился штанами о камень…

Под перехмыкивание слушателей я продолжил рассказ. Где-то в Дарфуре к нам присоединился Ларсон.

– Жаль, ты не слышал начала, – без тени сожаления сказала ему Яна после того, как я заявил, что «если вы всё знаете, то могу больше не рассказывать». Я дошел до событий, уже изложенных в отчетах с Терминала Хармаса, и слушатели стали перебивать меня возгласами вроде «а в отчете ты написал, что…» и так далее.

– Я знавал одного математика, – сказал ей в ответ Ларсон, – который нарочно приходил к середине семинара, чтобы до конца семинара в уме восстановить все, что надокладывал докладчик до его прихода. Ему так было интереснее, а иначе он скучал.

– Так ты восстановил? – спросил я.

– Да, за исключением твоих отношений с мисс Чэпмэн.

– Думаю, там нечего исключать, – заявила Яна. – Сразу видно, что она не из тех девушек, которые… – Вместо довершения Яна состроила неопределенную гримаску. Что бы это значило: нижняя губа – поверх верхней, глаза из-под вздернутых бровей смотрят вниз, голова качается на манер китайского болванчика.

Я потребовал уточнить:

– Которые что?

– Потом займетесь выяснением! – прогрохотал Шеф. – Хью, ты единственный сегодня без новостей. В чем дело, почему отстаешь?