Штурм Белого Гнома - Александр Изотов Страница 59

— Короче, я про зелье воскрешения кой-чего нарыл, — Кент округлил глаза, — Прикинь, не свиток, а зелье!

Я чуть прищурился:

— И в чём особенность?

Если по-честному, то я бы лучше залез в пасть озверевшему мангольеру, чем выпил зелье воскрешения от Кента. Зная его «успехи» в алхимии, я даже боюсь представить, какой эффект будет у этой штуки. И простой смертью там не обойдётся.

— Да действие у него то же самое, — персик небрежно отмахнулся, — Просто я надыбал, что нужна кровь игрока десятого уровня. Ты прикинь?

Тут я удивился и сипло спросил:

— И что, ты хочешь сказать, у тебя есть кровь такого игрока?

— Ну-у-у, — уклончиво ответил Кент, — Помнишь, ты про бинты мумии мне напомнил. Я тут подумал, логически взвесил, рассудил…

Он стал загибать пальцы, перечисляя свои умственные действия, а потом выдал:

— В общем, если процеживать остальные ингредиенты через эту ткань, то крупицы крови по любому попадут в состав. Ведь попала же кровь ящерицы с её кожи, да? Когда я вместо лягушачьей взял…

— Так там кожа. А это бинты.

— А, пофиг, — Кент отмахнулся, — Как думаешь, сколько такое зелье может стоить?

— Ну, не дороже свитка, наверное, — я благодарно улыбнулся персику, потому что он мне напомнил, наконец, что надо бы прикупить свитки воскрешения.

Я был уверен, что у кладовщика они, пусть и нубские, а стоят недорого.

— Да при чём тут свитки? Там же опыт может улететь при воскрешении, и тем более свиток должен кто-то читать, — с горящими глазами вещал Кент, — А тут ты сам, и читать ничего не надо. Выпил зелье, и снова в путь.

До меня не сразу дошла нестыковка в его словах.

— Погоди. Если умер, как ты выпьешь зелье?

Кент прикусил губу, и закатил глаза, задумавшись. Так он стоял несколько секунд, потом небрежно отмахнулся.

— Да эту проблему легко решить, я думаю, — он важно кивнул.

Я усмехнулся:

— Заранее выпить?

— Опа-опа, — персик округлил глаза, — Слушай, а ты соображаешь, Гера.

— Опять идея?

— В Египте такая фигня есть, «анкх воскрешения» называется. Таскаешь на себе, и в случае смерти он тебя поднимает. Одноразовый, правда, но цена всё равно бешеная, там алхимы на них бабки зашибают, — персик алчно потёр руки.

— Ну, может, тебе анкх такой сделать лучше?

— Это другая алхимия, с повара туда не прыгнешь, — Кент покачал головой, — Да и вообще мне, главное, придумать своё, новое. Я создаю тренды, чувак.

Он похлопал меня по плечу и пошёл дальше по коридору, бормоча под нос:

— Если кусочек раскрошить, и в зелье добавить… До процеживания или после?

Его свистящий шёпот ещё долго разносился в стенах коридора.

Я поскрёб затылок, глядя вслед «не последнему человеку в Батоне». Вот в чём ему можно позавидовать, так это в упорстве и целеустремлённости.

Столько неудач, его зелья все пить боятся, команда смеётся, а он не унывает. И в каждой ошибке видит только новые идеи и ступеньки для взлёта.

Или для падения…

***

Фонза округлила глаза:

— Семь рас?

— Ну да, — я кивнул, удивлённый её непонятками, — Есть же семь основных рас?

Мы сидели в библиотеке столом между книжными полками, скрываясь в полумраке возле слабо горящей лампы.

— Выделяют такие, да, — Женя отложила книгу с «Историей Семи Прорывов».

— И у каждой расы есть «павшие» сородичи, — прошептал я со знанием дела, будто объяснял школьную истину, — Вот они-то и знают те самые семь нот. Древняя песня, которая чего-то там могла.

Я вкратце поведал, что запомнил, про магию этих древних рас. Как мне сказала старшая дриада, с помощью своих гимнов они могли править в своём мире на «той стороне», но теперь, как говорится, технология утеряна.

Так же шёпотом я упомянул про секретную «Песню Небытия», которую искал Чекан, решив не добавлять, что я мог в детстве слышать эту песню.

Но вот самое интересное, получалось, что гимны древних рас, и эта песня складывались из одних и тех же нот? Ведь тётя Надя тогда проговорилась: «Кто услышит эту песню, того уже не будет». Ну, что-то вроде этого.

И Чекан бегал по Прорывам, собирая эти ноты. Части древних гимнов, как сказала старшая дриада.

— Мда-а-а-а, — Женя так и округляла глаза, глядя на меня пожирающим взглядом.

Я улыбался, выпятив грудь. Всё-таки приятно ощущать себя крутым, знающим то, что многим неведомо.

Несмотря на нестыковки, эти ноты, песни, и расы были единственной ориентиром на маршруте моего отца. О чём я и поспешил сказать:

— Короче, я думаю, сейчас главное выяснить про павшие расы, и мы получим примерный план моего отца…

Но Фонза не была бы Фонзой, если бы не вернула меня с небес на землю.

— Ты не совсем шаришь, Гера, — Женя скептически улыбнулась, — Да, основных рас семь.

Предчувствуя неладное, я вздохнул. Блин, ну почему нельзя, чтобы всё было попроще?

И Фонза стала шептать, загибая пальцы:

— Значит, у нас есть гномы, эльфы, орки, гоблины, дриады и, наконец, кентавры.

Она показала кулак и один зажатый палец на другой руке.

— И такие есть? — я слегка удивился, — Кентавры?

Фонза отмахнулась:

— Не о том думаешь. Ты меня услышал? Думай, Гера, думай.

Я почувствовал себя, как Боря, когда над ним подшучивает Лекарь.

— Что-то орки и гоблины не совсем смахивают на высшие расы, да?

— И? Тебе что, важен цвет кожи и уровень их агрессии?

Я промолчал, хотя сам думал, что уровень «павшести» как раз и должен бы зависеть от уровня агрессии. А тут вон как, орки злые, как черти, а всё туда же — высшая раса.

Как и гоблины… Ну надо же.

Фонза ещё раз подняла сжатый кулак и один зажатый палец. И после некоторой заминки я всё же протянул:

— Погоди-ка… Шесть пальцев. Ты ведь назвала всего шесть рас?

— Пятьсот очков группе Гончара, — улыбнулась Женя.

— Не понял. А какая седьмая?

Фонза опять выжидательно посмотрела, и я мысленно облепил её грязью и уничтожил своей супер-тяпкой. А потом вдруг меня осенило:

— Люди?!

— Ещё пятьсот очков, — счастливо выпалила Женя, но потом махнула рукой, — Так, ну тебя, долго соображаешь. Да, вместе с людьми семь рас получается.

И она затараторила, что если привязать ноты к Прорывам, то всё нормально. И логично, что Великие Прорывы держатся так долго, если они связаны с кусками кольца, которое раздолбал Гимли Кольцетреский.