Господин маг. Новые возможности - Дмитрий Смекалин Страница 59

Штерн зашевелился и попытался сесть:

– Что со мной?..

– Подозрение на удар, – «обрадовал» его Петя. – Но вы не беспокойтесь. Вам повезло, что я уйти не успел. Через полчаса вам намного лучше станет.

После чего повернулся к Миронову:

– Помогите мне Генриха Абелевича в кресло усадить. Нечего начальнику на полу валяться. И мне удобнее долечивать будет.

– А!!! Что со мной?! – На сей раз в голосе таможенника сквозила паника. До него дошло, что левые рука и нога плохо его слушаются.

– Сейчас, сидите спокойно. Вам вредно резкие движения делать.

Птахин снова подключился к системе энергоканалов Штерна.

– А вы знаете, все совсем не так плохо. До удара дело не дошло, похоже, только спазм сосудов был. Совсем вы себя не бережете, Генрих Абелевич. Знаете же, что все болезни – от нервов, нельзя из-за всякой ерунды переживать. Это я вам как целитель говорю.

После паузы, во время которой Петя сращивал ранее порванные каналы:

– Так, а теперь пошевелите-ка пальчиками. Левой руки. С правой все в порядке… Уже лучше. Потерпите немного, кажется, я могу вас полностью в порядок привести.

Снова пауза.

– А пока вы сидите, будьте так любезны, подпишите справку, которую господин Миронов за это время подготовить успел. Только аккуратно. Правая рука у вас вполне нормально работает. Сейчас и левая такой же будет… Что-то не нравится? По-моему, нормальная справка. Ничего лишнего. Так что не отвлекайте меня, подписывайте. Мне еще вашей ножкой заниматься.

В общем, через полчаса Петя покинул таможенный пост вполне довольный собой и ситуацией. Справку Штерн подписал, печать поставил, и теперь она лежала вместе с полученными предписаниями в выпрошенной для этих целей казенной папке. С оттиснутым на малиновой коже гербом великого княжества. Красивая.

Хлебного места было немного жаль, но уж больно контора гнилая оказалась. И неизвестно еще, какие возможности открывает новое место службы.

Вопреки ожиданиям, Миронов с Голубовским все-таки за ним увязались. Петя уже думал, что после всех событий им не до этого будет. Хотят проследить, что он действительно съехал? Зачем?

У ворот домика обнаружилась пролетка с уже знакомым жандармом. Тот, с которым вместе поезд проверяли. Семен Григорьевич, кажется. Этот-то что здесь забыл?

Оказывается, что собирался встретить здесь Штерна. Ничего себе! Неспроста все это. Хорошо, что Птахин все деньги уже перепрятал. Как пить дать, захоронку его искать собрались. Ну, бог им в помощь!

Пете собираться было особо нечего. Только форму, развешанную в шкафу, снова в баул сложить, да разные мелочи в другой ссыпать. Неожиданно таможенники стали ему в этом помогать.

– Господа, вы тут мне в помощь или с обыском?! – не выдержал он.

К его удивлению, Миронов не стал таиться:

– Вы не обижайтесь, Петр Григорьевич, обычная практика. Любого таможенника, когда он свою работу покидает, проверяют. Сами знаете, возможности у нашего брата большие, некоторые злоупотребляют. Ни в коем случае вас ни в чем не обвиняем…

– Но, будьте добры, не препятствуйте! – весомо завершил за него жандарм.

Врут или нет? Хотя вполне возможно такой циркуляр и существует. Только сомнительно, что применяется. Специально ради практиканта о нем вспомнили. Ну он о них тоже вспомнит, если случай представится.

Пока же Петя скромно отошел в сторону и смотрел, как жандарм быстро и ловко осматривает и ощупывает его вещи. Поцокал языком при виде пистоля.

– Армейский, трехствольный. С Дальнего Востока с собой привез, не скажу, что наградной, но командир заставы оставил мне его на память. Там мою службу высоко оценили, двумя орденами, если вы не знали, – добавил он с намеком.

Жандарма было не прошибить:

– И бумажник прошу предъявить, – да еще и руки тянет…

Тут Птахин не выдержал и применил к нему «отвердение мышц», да так, что тот застыл в позе чучела медведя с вытянутыми вперед лапами.

– Это уже выходит за все пределы! Как его фамилия?! Сам он временно отвечать не может.

– Л-лиходеев… – слегка заикаясь, ответил Голубовский.

– Оно и видно. Я вас запомнил, учтите.

После этого Петя демонстративно снял китель, вывернул все карманы, выложил на стол часы, бумажник, горсть мелочи, ручку-самописку. Сам открыл бумажник, продемонстрировав лежащие там купюры:

– Убедились?! Около двухсот рублей. Моя стипендия за два месяца. Неполная. Мне еще за ордена доплачивают.

При виде дорогих часов и самописки у таможенников жадно блеснули глаза, но возразить им было нечего.

После чего сложил свои вещи по баулам, а те закинул в пролетку. Затем уселся на козлы и пустил лошадь шагом в сторону таможенного поста.

– Пролетку в жандармерии оставлю. Этот невоспитанный господин так еще полчаса простоит. Потом в себя придет. И можете продолжать с обыском. Хочу сразу предупредить, что под окном есть тайник. К сожалению, пустой. Я проверял. И прощайте.

Появление практиканта на посту в экипаже привело таможенников в некоторое смущение, но ворота ему открыли без пререканий.

– Ваши остались в моей комнате обыск проводить. Воздержусь от комментариев. Не думал, что наша совместная служба так закончится. Надеюсь, больше не увидимся.

Кстати, сам Штерн его проводить не вышел.

До жандармерии доехал без происшествий. На двух экипажах – по дороге поймал извозчика и перегрузил к нему свои вещи. Подогнал пролетку к дежурному в будке:

– Это ваша. Распорядитесь, чтобы прибрали.

После чего пересел к извозчику и поехал по адресу, указанному в предписании. Заходить не стал. Ставрахи явно не тот человек, которому имеет смысл жаловаться на его приятеля Штерна. А по поводу места службы брата все равно еще не успели ничего узнать, если вообще собираются это делать. Зайти – доложиться, после того как устроится – наверное, следует, но пока он еще не устроился, да и не к спеху все это.

Казармы оказались… как казармы. Снаружи – обычные для Тмутаракани стены из ракушечника, даже украшенные рельефом, видимо, в греческом стиле. В вопросах архитектуры Петя совершенно не разбирался, помнил лишь, что в самом начале обучения в вечерней школе, когда они только учились писать, учителя требовали разделять уроки простыми орнаментами. Вроде как греческими. Вот что-то похожее было и на стенах казармы.

Внутри же все выглядело совсем тоскливо. Деревянные нары с соломенными тюфяками. Укрываться бедным солдатам приходилось, видимо, собственной шинелью. Жуть.

В общем, когда оказалось, что Птахина здесь никто не ждет, и служить придется на носителе «Князь Константин», он очень обрадовался. Что такое «носитель», Петя не знал, но был уверен, что там будет лучше, чем здесь.