Завод войны - Нил Эшер Страница 59

– Обоих ко мне, – приказал Свёрл по корабельному интеркому.

Куб поднялся и поплыл к дальней стене трюма, в которой со скрежетом открывалась огромная дверь; поворотный механизм, вероятно, был поврежден атомным лучом – оттого и скрипел. Ящик застрял в проеме, но шедший впереди бронированный прадор сильно толкнул его клешней, вновь приведя в движение. А я ощутил странное удовлетворение при виде прадора, столь фамильярно обращавшегося с закапризничавшей техникой.

– Полагаю, пришел час расплаты, – сказала Рисс через форс.

– Расплаты?

– Свёрл – одна из моих прежних жертв, хотя ему удалось выжить.

Шагавший за мной прадор пихнул меня так, что я растянулся на полу. Поднявшись, я оглянулся – судя по размерам, обидчик был вторинцем, хотя броня не позволяла утверждать наверняка. Зато шедший следом первенец обрушил на спину собрата бронированную клешню с таким звоном, что что-то просто должно было сломаться. Но вторинец лишь чуть присел, проехав брюхом по полу, после чего метнулся в сторону. Первенец прощелкал ему что-то, потом повернулся ко мне и показал клешней на дверь.

– Иди дальше, человек, – велел он.

Определенно, вторинца только что наказали за жестокое обращение со мной, что было совершенно несвойственно прадорам и потому поразило меня. Но корабль принадлежал Свёрлу, и я знал, что отец-капитан странным образом изменился. Неужели я видел пример его деформированной морали, переданной детям? Вслед за тюрьмой Рисс я вышел из трюма.

– Да, ты уже упоминала об этом прежде, – продолжил я разговор с дроном.

– О да.

– Он узнает тебя?

– Он узнает, что я такое, и этого определенно достаточно.

Я хотел сказать что-то насчет изменившегося поведения прадоров и преображения Свёрла, но обнаружил, что у меня просто нет сил продолжать. Прадоры – жестокие ублюдки, но, как я уже отмечал раньше, данное определение подходит и людям, и ИИ. И любой из представителей этих трех рас был бы, скажем так, немножко обижен, если бы с ним сделали то, что Рисс сделала со Свёрлом.

Передо мной лежал совершенно стерильный коридор, по которому сновали государственные роботы-уборщики, и освещение было ярким, что весьма необычно для прадорских кораблей – я помнил это, только не своей памятью. Чужие воспоминания прорвались на миг в сознание, но я отмахнулся от них, и они угасли.

– Флейт, ты уцелел? – спросил я через форс, но в ответ услышал только шипение.

Наконец нас ввели в святилище, больше похожее на ботаническую лабораторию, чем на командный центр кровожадного отца-капитана. Ящик с Рисс опустился в центре помещения. Двое первенцев застыли у закрывшихся дверей в качестве охраны. Свёрл поднялся на ногах-протезах, оторвавшись от обычного ряда шестигранных экранов. Я мельком заметил хвост, напоминавший хвост амфибии, но внимание мое было сосредоточено на теле прадора, превратившемся в массивный череп.

– Два гостя-человека за столь короткий промежуток времени, – мягко заговорил он. – Гост не должен узнать – это наверняка вызовет подозрения даже у него.

Он подошел к ящику Рисс и вгляделся внутрь огромными, почти человеческими глазами.

– И ты.

– Привет, Свёрл.

Яйцеклад Рисс царапал разделявшее их стекло, голос ее шел из спикера, вмонтированного в керметовую раму.

– О, неужто Пенни Роял наколол тебя?

– Это спорно, – ответил Свёрл. – Кстати, имей в виду, щитостекло между нами не реагирует на обычные декодирующие молекулы и испускаемую тобой электромагнитную частоту. Это ламинат из щитостекла и прозрачного сапфира, так что тебе придется прорезать внутренний слой сапфира, добраться до первого слоя стекла, дезинтегрировать его, потом прорезать следующий слой сапфира и так далее, двадцать четыре раза. А теперь посмотри вверх.

Дрон опустила яйцеклад, уперев кончик в пол короба, будто балансируя на хвосте, – и сделала то, что ей сказали. Я тоже поднял глаза и среди оборудования, сложенных роботов, силовых и оптических кабелей увидел огромный конус, висевший прямо над Рисс, с сетчатым, обращенным вниз основанием.

– Это электромагнитная импульсная пушка моей собственной конструкции, – объяснил Свёрл. – Ее энергии достаточно, чтобы сжечь все твои внутренние цепи, хотя сейчас я настроил ее так, чтобы сохранился только лишь твой кристалл. Поэтому не пытайся больше пробить стекло и, будь любезна, не старайся проникнуть в мои компьютерные системы. Я очень сомневаюсь, чтобы у тебя хватило на это ментальной мощности, но если хотя бы попробуешь – поджаришься.

Странное построение фраз для отца-капитана. Он говорил, как боевой дрон, докладывающий обстановку. Вероятно, это и есть результат объединения такого воинственного существа, как прадор, с кристаллом ИИ и человеческой ДНК. А Свёрл уже повернулся ко мне. Жутко хотелось убежать – только вот некуда было.

– Значит, ты – Торвальд Спир.

– Определенно я. Рад встрече, отец-капитан Свёрл. Скажи, кто был тем другим человеком, «гостившим» здесь? Он еще тут?

Я шарил глазами, высматривая разбросанные кости, но видел такую же чистоту, как и в коридоре, только в чуть более загроможденном помещении.

– Я был бы рад встретиться и с ним или с ней, если он где-то поблизости. Уверен, мы бы…

– Понятно, что ты нервничаешь, – перебил меня Свёрл, – оттого и несешь чушь. Я не собираюсь убивать тебя и съедать тоже не намерен. В данный момент мои роботы и некоторые мои дети чинят твой корабль, чтобы тебе было на чем уйти. А у нас меж тем есть общий интерес – Пенни Роял. Мы оба кое-чего хотим от этого ИИ, и ты, если пожелаешь, можешь сопровождать меня в погоне за ним.

– Ты знаешь, где Пенни Роял? – воскликнул я.

– Я не знаю, – ответил Свёрл, вновь повернулся и показал клешней на Рисс, – но этот ужасный червяк – знает.

– Ни черта! – искренне возопила Рисс.

– Знаешь, – повторил Свёрл. – Я узнал от Изабель Сатоми, что Пенни Роял возвращается к своему началу.

Рисс застыла. Ей нечего было ответить. В наступившей тишине, чувствуя себя так, словно меня только что ударили под дых, я выдавил:

– Изабель Сатоми?

Свёрл небрежно махнул клешней:

– Моим гостем был Трент Собель, он теперь с людьми – «моллюсками». В его серьге хранится разум Изабель Сатоми. Я вошел туда и узнал, что Пенни Роял оставил подсказку, указывающую на место его назначения.

– Люди – «моллюски»?

Я все еще не верил Свёрлу и предполагал, что эти «моллюски» – в виде тушек – сложены в какой-нибудь корабельной кладовке.

Клацая железными ногами о палубу, Свёрл опять развернулся ко мне:

– Они на борту, в собственном отсеке, продолжают безнадежные эксперименты по превращению в прадоров, а в настоящий момент пытаются сформироваться в семейную ячейку. А Трент Собель, как велел Пенни Роял, получил шанс на искупление.