Наследие - Виталий Храмов Страница 58

– Не слышал о таком. Ни о Посвящении, ни об Ордене таком.

– Они давно уже выродились в инквизицию. Да и той не видать.

– Тела Старых забрал Инквизитор, – Марк схватился за щит перед ним, через несколько секунд повернулся к Белому и с болью в голосе почти закричал: – Зачем ты вспомнил об этом?

– Помнишь того разумника, что подкрался к нам совсем невидимым? Он сказал вам, что ваш Скрыт надо дорабатывать.

– Помню. Ты думаешь…

– Пятку мы все одно не освободим. Не собрать нам таких сил, чтобы пробиться через полки Змей или тех, кто замутил все это через них. Даже если мы отринем реальность и вообразим, что император со всем своим войском уже стоит на рубежах Змей, они не отдадут Пятку. Из мести, из вредности – убьют. Но мы можем попытаться его выкрасть!

Марк схватил Белого за края нагрудника, стал трясти его. Слезы текли по щекам темного мага:

– Ты что молчал? Ты же этот план «крутишь» давно! Поэтому ты дал Воронихе стать повелителем магии?

– Молчал? Слишком много было «если». Если бы ты ни появился – не было бы портала. Не было бы этих магов. Не было бы возможности найти Пятку через кровь, достать его порталом. О чем бы я говорил? Зачем? И сейчас – если ты найдешь того мага, если сможешь улучшить свой Скрыт. Если мы сможем собрать очень маленький, но достаточно сильный отряд, чтобы пробиться до Малыша. Если, если, если! Я с ума сойду! – закричал Белохвост, отталкивая Марка, ударом кулака разбивая щит из досок. – Я – не разумник, «крутить» все эти нитки вероятного! У меня уже ум за разум захлестывает!

Марк, отброшенный так сильно, что впечатался в станок со стрелометом, был поражен.

– Прости, Серый, брат! Я так был ослеплен своей болью, что забыл о том, что Старые были дороги не только мне! Но я не думал, что обычная и простая твоя дорога домой может обернуться таким вот… поворотом!

– Хуже, сумрачный ты мой друг, хуже! Помнишь тот бзик Андра ко всяким пророчествам? Только теперь я его понял. Очень неприятно ощущать себя игрушкой богов. Очень! И его проклятие перешло на нас, как на наследников его дела! А после – на его прямых потомков перейдет! Поэтому я не жалею Ворониху! Не потому, что я – зверь с ледяным сердцем! Этому, еще не рожденному, ребенку, придется научиться жить под постоянным гнетом! Иначе – его раздавит!

– Тяжкая длань бога, – продолжил мысль Марк. – Я понял тебя, Серый. Я тебя понял. И… это… ты – не один! Вокруг тебя – верные люди. Мы поможем тебе.

Белый отвернулся, подставив лицо небу и ветру. Его белые волосы развевал пока еще сырой ветер Пустоши.

«Монарх всегда один! – услышал мысль Белохвоста Марк. – Всегда!»

Монарх? Марк удивился. А потом вспомнил, что это часть присказки Старого: «Монарх всегда один. Единоначальник. Если он не один, то он – уже не монарх!»

«Ты – не монарх!» – подумал Марк, разрывая мыслесвязь, чтобы Серый не услышал этой мысли. Но следом пришла мысль о том, а кто же – монарх. И по спине Марка, как пауки, побежали мураши. Марк сглотнул звучно – он боялся предстать перед глазами Ястреба.

Чтобы отвлечься, Марк стал выгружать свой Мешок Путника, этим парализовав работу по всему лагерю. Ближе всех были Синька, Нис и Воронихи – они извлекали из доспехов тело Паладина Тьмы, полностью лишенного Силы Тьмы, выпитой Марком, пытаясь заодно понять, что же сотворила Тьма с этим телом, с его тканями и энергетикой. Они же первые и ахнули, когда из ниоткуда – упали два Камня Городского Портала. Управляющий Камень был, правда, только один. Марк перенял мечту Алефа-Кудесника о возобновлении работы сети порталов в Мире.

А следом посыпались и прочие трофеи Марка, так тщательно им собираемые повсюду.

– Руки! – возвестил тоном, не терпящим возражений, Слет, тщательно подражающий во всем манерам знати, а если совсем точно – командира. Подошедший вместе со Слетом крестоносец по имени Нестоян, для убедительности, слегка опустил алебарду.

Оружие, артефакты удивительной мощи и редкости, золото целыми сундуками – сыпались в кучу. Такому набору сокровищ позавидовал бы и князь. Он и завидовал, жадно поблескивая глазами.

– Все! Пуст! – облегченно возвестил Марк, махнув рукой, открыл портал. – Первый, пошел!

* * *

Пятигорск стоял на ушах! Лучшие представители города и правящего Дома пропали в портале темного мага, породив такую волну самых противоречивых слухов, что парализовали всю жизнь города. Люди сразу забыли, что Темный – соратник демоноборцев, а тут же вспомнили, что именно этот Темный и убил, предав, Пращура Света. Открывшиеся лавки и рынки вели не торговлю, а лишь бесконечные пересуды.

Пробежавшие по городу глашатые, возвестившие, что Медведь вернулся, не остановили волну слухов, а наоборот – породили еще больше пересудов, нарастающих, как девятый вал.

Слишком уж необычные повеления князя объявили глашатые. То, что Медведь начинает войну, не очень удивило людей. Это было ожидаемо. Да и привычно. Война – естественное состояние князей. Да и не мог Медведь оставить безнаказанным собственное похищение. Но вот объявление, что проводится всеобщий сбор всех знаменосцев, отменяются все вольности, что Медведь применил Старое Право Смертного Сбора, напугало людей. Все мужчины, способные держать оружие в руках, обязаны были явиться в казармы или в воеводство. Этим же указом гильдия наемников княжества Медведя упраздняется, переименовываясь в воеводство.

Когда стали зачитывать следующие пункты, купцы схватились за дубины и топоры – да где же это видано, чтобы князь всё – ВСЁ имущество, движимое и недвижимое, всех людей и представителей других рас – объявлял СВОИМИ! Именно так!

А потом на площадь вышел тот самый Темный. И стал рассказывать сказки, показывая иллюзии, что где-то там какая-то Тьма поднимается. Какая Тьма, когда тут тебя грабит собственный князь?! Если бы маг не исчез при помощи своей магии, его бы разорвали на тысячи лоскутков озлобленные горожане.

Но князь был настолько отравлен Тьмой этого мага, что вывел против собственного города войска, когда люди пошли к нему с челобитной. На мостовые города Пяти Гор хлынула горячая кровь.

Бой Медведя с Пятью Горами закончился только через три дня. И закончился он смертью князя, задавленного толпой, забитого камнями, задохнувшегося под телами – убитых им же – своих же подданных.

А после гибели Медведя смерть настигла и всех его близких, не пожелавших поверить, что добропорядочные горожане стали… толпой. А толпа обезумела, потому была безжалостна. Жена Медведя была разорвана конями, две его дочери были изнасилованы и задушены толпой. Разорены были Хранилище, Оружейная, Казначейство, украдена, растащена казна. Были сожжены Замок Медведя, Управа, Зал Города и Дом Правого Суда, Книгохранилище гильдии магов, вместе с самой нильдией. Пылали и кварталы наемников и магов. Тюрьму растащили на камни. Сгорели и все храмы Церкви Триединого, поддержавшей князя. Клирики болтались, повешенные на деревьях. Люди высмаркивались в их белые одежды, вытирали ноги о тела павших воинов с гербами князя.