Досье "72" - Жан Коломбье Страница 58

Продолжая улыбаться, он повлек меня к лифту.

— Начнем с галереи, у вас будет общее представление.

Галерея шла посредине между полом и куполом. В холле при входе уже слышались приглушенные разговоры гостей, лилась тихая музыка. Стеклянный купол уходил прямо в небо. Хартли незаметно показывал мне помещение: вон там, где царит оживление, регистратура, там бар. Вон там, на втором этаже, тематические залы — сегодня они касаются трех тем: музыкальный бал, как часто бывает, кинотеатр, как бывает иногда, зал с телевизорами, как всегда — киоски, фотостудия, — если бы вы знали, как они дорожат своими портретами! — цветочный магазин и кондитерская. Разумеется, часовня, мечеть и синагога. Но они не пользуются большим спросом, люди сводят счеты с религией до прихода сюда. И наконец, на антресолях, отсюда, естественно, не видно, комнаты…

— Поторопимся, пора. В половине первого запись заканчивается. По правде говоря, я не должен был бы этого говорить, но вам скажу. Взгляните вот на эту зеркальную галерею за дверью тамбура. Догадываетесь, что это? Это шлюзовая камера. Камера для декомпрессии. Скорее для расслабления. Гости вдыхают там TW2, газ, который погружает их в состояние легкой и спокойной эйфории. Сегодня это очень хорошо отлажено и… ох, да что это я, вы, естественно, все это знаете! Давайте спускаться…

За регистрационными окошками трое сотрудниц записывали данные опоздавших. Один из них, опершись на свою трость, просил снисхождения, в котором никто ему и не думал отказывать, — понимаете, с этой палкой я не могу быстро ходить и поэтому не успел на первый автобус. Другой, стоя в соседней очереди, беспокоился: служащая не нашла его фамилии в списке.

— Нет, Готье… Вас в списке нет.

— Как нет? Но посмотрите сами, вот мой вызов, вот мое удостоверение личности, проверьте… Этого только не хватало!

Он ждал от стоявших рядом стариков слов поддержки, понимающих жестов. Благодаря действию TW2 неучтенный старик вызвал всеобщую симпатию, его стали сочувственно похлопывать по плечу, не переживайте, все устроится, ну вот, что я говорил! Покраснев от смущения, служащая признала свою ошибку, она искала не в том списке, все правильно.

— Уф! Я так испугался!

Улыбающийся, окруженный сочувствующими, Готье Пьер прикрепил свой бейдж к лацкану костюма. Бейдж был красного цвета: этот плут выбрал бал. Вокруг было множество красных бейджей. Настоящий маковый луг! Желавших смотреть телевизор и носивших желтый бейдж было тоже порядочно, но вот синие бейджи любителей кино можно было пересчитать по пальцам. Не подавая виду, чувствуя горделивое удовольствие непонятой элиты, они собрались вокруг низкого столика явно для того, чтобы поговорить о последнем фильме.

— Добро пожаловать всем…

Взобравшись на эстраду, Хартли попросил тишины. О, не стоит беспокоиться, он не собирается произносить долгую речь перед гостями. Он только хочет поприветствовать их по случаю прибытия в Региональный центр перехода, познакомить их с программой и заверить в том, что он и его команда сделают все, чтобы гости были довольны. Его вступительная речь вызвала одобрительный шепот среди присутствующих. Я был поражен вниманием Кандидатов: они слушали его словно лучшие ученики класса. Никто не крутил головой по сторонам, никто не перешептывался, все внимательно слушали и не спускали с него глаз. Было видно, что они не хотели выделяться или пропустить какую-нибудь рекомендацию.

— Регистрация закончена. У всех есть бейджи? Очень хорошо. Банкет начнется в 13 часов в зале для приемов. В 15 часов начало праздника: телевидение, кино. Сегодня будут показан фильм «Унесенные ветром». А для любителей потанцевать будет организован бал с участием известного всем оркестра. Пока же я приглашаю всех выпить по стаканчику за дружбу. Бар находится слева от вас.

Его последние слова утонули в одобрительном гуле, какой-то весельчак спросил, будут ли танцевать служащие. Серая толпа хлынула в сторону бара, где на столах стояли тосты и орешки, разливалось красное вино.

— Сколько людей работает в РЦП?

Это был мой первый вопрос с момента прибытия сюда. Вопрос как вопрос, но мне потребовалось немало времени и сил, чтобы прийти в себя. Мне в этом помогла дружеская обстановка.

— Нас здесь работает семьдесят пять человек, включая медицинский отдел. Прекрасно работающее учреждение! У нас нет ни минуты свободного времени. Посмотрите сами, сегодня прибыли сто двадцать гостей. На прошлой неделе их было столько же. Вскоре мы перейдем на два сеанса в неделю. Подготовка, организация дня, развлечения, питание. При этом надо стараться принять во внимание индивидуальные запросы каждого. В целом все довольно однообразно, знаете, время стирает различия между личностями. У семидесятилетних людей примерно одинаковые заботы, не сильно отличающиеся друг от друга развлечения. На этом мы и играем… Но давайте пройдем к столу. Что? Да, вместе с гостями. Все сотрудники, кто не занят по работе, обедают вместе с клиентами, сотрудницы, естественно, тоже! Я на этом настаиваю. У нас всех одна судьба. Это я просто так выражаюсь.

За моим столом — он больше походил на ночной столик, это очень по-домашнему, как объяснил мне Хартли, — кипели разговоры. Про погоду, про дожди, про неурожайный год на грибы, про гибель в авиакатастрофе певицы Лоры Блак — вот уж не повезло, так не повезло, ведь могла бы полететь на другом самолете… Как ни в чем не бывало мои сотрапезники обсуждали последние события, смеялись над шутками, смеялись от души, показывая свои или вставные зубы. Все были одеты с иголочки! Высокий худой старик напротив явно заботился о своем костюме, это чувствовалось по тому, как он расправлял плечи, одергивал рукава рубашки, поправлял воротник. Новый костюм для праздничного выхода…

Отсутствием аппетита никто не страдал, бутылки с вином пользовались спросом. Когда подали сыр, Хартли объявил о сюрпризе, и это был действительно сюрприз: Франсис Гомез, собственной персоной. Франсис Гомез со своим аккордеоном. Его оркестр уже был готов и ожидал всех в танцевальном зале, а он пришел выпить с друзьями в предвкушении того, что их ждало. Сопровождая слова жестами, откидывая рывком головы свою знаменитую прядь волос, он порадовал аудиторию одним из тех наигрышей на аккордеоне, который многое говорил о виртуозности музыканта и о счастье, которое он собирался доставить слушателям.

Моя соседка по столу — та, что сидела слева, потому что та, что была справа, была не очень, — решила выяснить мои музыкальные вкусы. Честно говоря, к аккордеону у нее… Я сказал ей что-то, конечно же, выдуманное, но не лишенное смысла, про очарование аккордеона и про то, что он вызывает воспоминания о берегах Марны, о «Тур де Франс» и о деревенских танцах. Но тут она с ужасом меня прервала:

— А где же ваш бейдж? Вы его потеряли!

Что было ответить? Не переживайте, дорогая приговоренная, у меня нет бейджа потому, что сегодня еще не пришла моя очередь всходить на эшафот? Что у меня есть еще одиннадцать месяцев на то, чтобы наслаждаться жизнью? Что я здесь в качестве туриста? Чтобы посмотреть? Но в этом случае я рисковал подвергнуться всеобщему презрению; смотрите, вот предатель, козел, двуличник, он пришел посмеяться над нами, смерть узурпатору, укол ему, как всем! Как бы там ни было, я решил проявить мудрость. Да, а куда же это задевался мой бейдж? Видно, я плохо прикрепил его. Но я знаком с директором «Центра перехода», он все устроит.