Иногда они умирают - Наталья Турчанинова Страница 58

Рядом хлопнула дверь, за стеной послышались шаги и приглушенные голоса вернувшихся из обеденной залы. Сначала долгое неразборчивое брюзжание Джейка, затем вопрос Тиссы, прозвучавший очень задумчиво:

– Знаешь, чем он отличается от нас?

– Ну? – далеко не дружелюбно спросил Джейк.

– Он знает, чего хочет.

– Я тоже, – буркнул тот, уронил что-то, и стук падающего предмета заглушил его следующую фразу.

– В глобальном смысле, – терпеливо отозвалась Тисса. – У него есть цель. И никаких внутренних метаний во время достижения ее.

– А у меня, по-твоему, цели нет? – В голосе Джейка прозвучала негодующая, почти гневная нотка.

– Он делает что хочет, понимаешь, – словно не замечая его раздражения, продолжила девушка все тем же тоном, который можно было назвать мечтательным. – Не принимает правила, которые навязывают ему окружающие. Ведь он мог стать таким же, как все вокруг. Махнуть рукой на свои принципы, идеи, представления, подстроиться под остальных, и жить ему стало бы гораздо легче. Но он не уступает.

– Это я заметил, – проворчал Джейк, – упертый, как гора.

Я невольно улыбнулся, слушая этот разговор о себе самом.

– Потому что он знает, чего хочет. А большинство из нас – нет. Мы мечемся, хватаемся то за одно, то за другое. Мы никогда не знаем, чего хотим на самом деле. Дайвинг сменяет танцы, модельный бизнес – занятия литературой.

Теперь она говорила о себе. Прежде я не подозревал, что ее занимают подобные мысли.

– Я не метался, – высокомерно заявил мужчина.

– Поэтому сменил десяток работ? – тихо рассмеялась Тисса. – И не задерживался ни на одной дольше года. Сколько предприятий ты продал? И сколько потом еще купил? Потом уцепился за свой последний бизнес. Но на самом деле терпеть его не можешь. Мечтаешь, чтобы твои снимки печатали в каком-нибудь журнале о путешествиях. Потом, еще через полгода, бросишь камеру и займешься высотным восхождением. Или горными лыжами.

Ответом ей было напряженное, неодобрительное молчание.

– Нам всем в принципе неважно, чем заниматься, – закончила Тисса свои размышления. – Но у одушевленных всегда есть цель и внутренняя убежденность в том, что они делают все правильно.

Она замолчала, а Джейк сказал властно:

– Что-то в последнее время мы с тобой только и делаем, что рассуждаем на возвышенные темы. Видимо, высота действует на мозги. Пора заняться чем-нибудь более приятным и полезным. Иди сюда.

– Извини, я устала, – прозвучал в ответ нежный голос Тиссы, полный искреннего сожаления. – Голова болит. Ты прав, это действует высота…

Ее слова сопровождались громким шорохом, шелестом и долгим взвизгиванием молнии – девушка забралась в свой спальный мешок марки «мустанг», выдерживающий температуру до минус тридцати градусов, и приготовилась мирно уснуть под гул ветра за окном.

Джейк снова забормотал нечто неразборчиво, но явно недовольно и, судя по аналогичным звукам и скрипу кровати, – улегся на свое место.

Я закрыл глаза, испытывая легкое удовлетворение от этого разговора. Тисса в самом деле искренне старалась меня понять. Но большее удовольствие доставляло знание того, что Джейк на этот раз остался ни с чем. А еще воспоминание, что со мной голова у Тиссы никогда не болела.

С этой мыслью я уснул.

Утром меня разбудил Тшеринг.

Погонщик, боком протискиваясь в приоткрытую дверь, спросил вместо приветствия:

– Ну что, гурх ночью не являлся?

– Нет. Похоже, остался ночевать в горах. – Я вытащил ботинки из спальника, куда убрал их, чтобы они не промерзли за ночь.

Тшеринг посмеялся, подождал, пока я скатаю спальный мешок, засуну в чехол и уберу его в свой объемный походный рюкзак. А потом удалился, захватив мои вещи, чтобы навьючить на одного из эбо.

Ночью на окнах намерз слой льда. Ветер утих и лишь, тихо подвывая, изредка скребся в стену. Свеча в миске на полу превратилась в лужицу растаявшего воска.

Умывальник находился как раз напротив моей комнаты. Возле него я столкнулся с Тиссой. Сегодня она была в черном – обтягивающая водолазка, такие же непромокаемые брюки. Кудрявые светлые волосы на этом фоне казались особенно яркими. Повязав их синим платком, она стояла у маленькой раковины и плескала в лицо ледяную воду. Когда Тисса наклонялась над низким краном, я видел, как ткань обтягивает ее спину с четкой линией позвоночника, выступившего под кожей. Заглушив желание провести ладонью по ее плечам, я встал рядом. Девушка чуть повернула голову, увидела меня и выпрямилась.

– Пытался отделаться от нас вчера? – спросила она тусклым утренним голосом, сдернула с шеи свое полотенце, прижалась к нему лицом и произнесла слегка невнятно: – Когда убеждал повернуть назад. Признайся, что ты придумал эту историю про гору-убийцу.

– Гора-убийца, хорошо звучит, – улыбнулся я. – У тебя всегда получались емкие и образные определения.

Тисса гневно тряхнула головой, закинула полотенце на плечо и закрыла кран. Ее щеки были розовыми от холодной воды, а ресницы слиплись мокрыми черными стрелами.

– Рай, хватит! Мы не в университете. И я не отвечаю на вопросы по твоей лекции. Ты можешь сказать прямо?

– Нет, я не придумал про Аркарам, – ответил я терпеливо. – Мне нужно было предупредить вас о возможной опасности.

– Но ты понимаешь, насколько неправдоподобно прозвучал твой рассказ? – Колючий взгляд скользнул поверх моей головы, словно не желая останавливаться на мне.

– Понимаю. Но здесь вообще происходит много необычного. И привыкнуть к этому сложно…

– …однако если выполнять правила, с нами не случится ничего плохого, – добавила Тисса едко, взглянула на рукав, край которого намочила случайно. Подвернула его и добавила многозначительно: – Кстати об опасности. Будь осторожен. Джейк стал прислушиваться к твоим словам и выполнять твои советы.

Она резко развернулась и пошла в свой номер. Несколько мгновений я смотрел ей вслед, а затем наклонился над раковиной и включил воду. Я понимал, что имела в виду Тисса. Мои спутники, не обладающие душой, постепенно начинали проникаться все большим доверием и симпатией ко мне. Я стремился избегать этого, старательно окружая себя эмоциональным холодом, и ничего не делал для того, чтобы завоевать такое отношение. Впрочем, нет, делал – помогал им преодолевать тяготы пути, а вчера – защищал их…

Мы покинули лодж без обычной задержки. То ли на моих подопечных так повлияло вчерашнее происшествие, то ли они вошли в ритм трекерской жизни.

На улице стало заметно холоднее. Мы надели пуховые жилеты поверх курток из полартека, теплые брюки, а кепки и шляпы теперь защищали не только от солнца, но и от обжигающего ветра.

Быстро шагая по долине Ферче, мы удалялись от поселка.