Егерь Императрицы. Крым - Андрей Булычев Страница 58

– О как! Из солдат? – протянул удивленно барон. – А вот теперь ты меня удивил, Алексей. При батюшке императоре Петре I здесь вопросов бы вообще никаких не было. Все будущие офицеры начинали свой путь с солдат, последовательно перешагивая через капральство и унтер-офицерские чины. Было среди тех, кто вышел наверх, немало людей и из подлого сословия. Потом на начальное офицерство в войска стало выходить много солдат из гвардии. Не зря же раньше говорили: «Выпуск из гвардии». В принципе, определенные правила производства в офицеры из нижних чинов имеются, работают вот только они слабо. Сам понимаешь, служба офицером есть, скажем так, особая привилегия для дворян. Ладно, хорошо, – наконец, подумав, принял он решение. – Готовь аттестации на своих кандидатов для производства их в самый первый офицерский чин. Придется мне у вас здесь еще на один день задержаться, покажешь мне всех. Я с ними поговорю, и если, по моему мнению, они окажутся достойными столь высокого звания, то напишу для каждого свое личное поручительство.

Подумай, кто еще из высшего состава может это сделать? Такое в аттестационных комиссиях обычно учитывается. Многое, конечно, и от них самих будет зависеть. Сам понимаешь, одно дело, когда ты представитель из податного сословия и выходец из крестьян или мещан, а другое дело – из детей дворянских. Офицер для основной массы народа империи – это батюшка барин. Потому и соответствовать столь высокому статусу любой кандидат на офицерство всенепременнейше должен. Как-никак при получении XIV чина класса «Табели о рангах», соответствующего прапорщику, это лицо получает личное дворянство. Я знаю, что твои солдаты в роте учатся грамоте, письму и счету. Некоторые, вон, даже романы почитывают. Но этого мало. Кандидат на офицерство должен еще владеть двумя иностранными языками, причем как минимум один из них должен быть европейским. На турецком-то вы все бодро лопочете. Нужно хорошее образование. Необходимо хотя бы знать основы естественных наук. Ну и светский, а также военный этикет, умение держать себя в обществе, это все тоже очень будет нужно.

– Если уж так строго к этому подходить, то я и сам не очень-то соответствую, – усмехнулся Алексей, вспомнив, как ему трудно было на высоких приемах. – На бальный танец я так и вовсе не решился, боясь за милых и хрупких дам.

– Это все не шутки, Алексей, – бригадир внимательно взглянул на майора. – Ты сам выходец из потомственного, хотя пусть даже и небогатого дворянства. А вот они все из подлого сословия, и между вами огромная пропасть. Чтобы ее преодолеть, мостик должен быть очень и очень крепким. Даю твоим кандидатам срок в один год. За это время они должны будут так подготовиться, чтобы всем выдавшим им поручительства и ходатайства не было за это стыдно. Понимаешь?

– Так точно, ваше высокородие! Спасибо за доверие, – поблагодарил фон Оффенберга Алексей. – Мы будем очень стараться.

Всех пятерых кандидатов, выбранных Алексеем, барон принял лично, уделив каждому не менее получаса.

– Барабанщик и твой вестовой выглядят вполне себе достойно, – делился своими выводами господин бригадир. – Как я понял, они даже за картографов у Ивана Абрамовича в Херсоне и в его окрестностях выступали? Как же, лично от генерала наслышан про все это дело. Вот, кстати, к нему-то ты и можешь обратиться за поддержкой. Думаю, он в своей протекции для них не откажет. Весьма, я скажу, лестно совсем недавно он об этих людях отзывался. Да и, как человек, по своему характеру Иван Абрамович тоже весьма ведь пробивной и настойчивый. Такой в этом деле тебе явно будет полезен. А вот три других твоих кандидата – они пока что очень слабоваты. У них знания всего лишь на уровне двухклассного уездного училища, хотя это, признаться, и гораздо выше, чем в той же, скажем, церковно-приходской школе. И тем не менее для сдачи экзаменов на первый офицерский чин из всей представленной пятерки ни один пока что еще не годен. Помимо Закона Божия, чтения, письма и арифметики им еще нужны будут твердые знания по начальной геометрии, естественным наукам или, как этот предмет еще у нас называют, по естественной истории. Нужна подготовка по всеобщей и отечественной истории и географии, ну и, опять же, остается пробел по начальной латыни и по западным языкам. По черчению и рисованию к твоим картографам вообще никаких вопросов нет, а вот у всех остальных с этим совсем слабо. В общем, есть над чем вам работать. Извещай меня обо всех ваших делах на Буге докладными ежеквартально посредством военной курьерской почты. Я теперь буду в столице в военной коллегии, туда на мое имя всю свою корреспонденцию ты и отправляй. Все оперативные дела, как и прежде, решай через подполковника Баранова.

Фон Оффенберг отбыл в сторону Елисаветграда, где ему было необходимо проинспектировать стоящую там на квартирах дивизию и потом уже двигаться далее на север. Перед отдельной же ротой егерей опять вставала задача отбора людей и обучения их новому виду боя. И это было уже не тридцать-сорок человек, а целых сто двадцать пять.

– Эх, Катариночка, не доведется нам пока в нашу вотчину выбраться, – сетовал Алексей, поглаживая по животу жену. – Я уже было заикнулся перед Генрихом Фридриховичем об длительном отпуске для поправки дел в поместье, когда он в июле у нас был, а тут такое! Целую роту, считай, заново нам теперь комплектовать приходится. Да и тебе в таком положении никак нельзя в дальнюю дорогу ехать. А сейчас к зиме ближе и подавно опасно будет перекладными отправляться.

– Не волнуйся, дорогой, – успокаивала его жена. – Ничего. Вот ребеночка рожу, окрепнем с ним, а там дальше и посмотрим. Я ведь уже здесь привыкла, почитай, пятый год на Буге живем. Да и вся наша ближняя родня, кроме младшего братишки, совсем рядом с нами. Даже и дядя Михайло с тетушкой Антонией всего-то в каком-то дне пути. На Рождество обещали к нам приехать и погостить. А ты заметил, что у Милицы любовь с Гусевым Сережей?

– Что-о? – Лешка в удивлении поднял брови. – Стрекоза с Серегой роман крутят?! Вообще даже ничего не замечал!

– Ну конечно, – усмехнулась супруга. – Куда тебе. Ты ведь все время на полигонах да на линии проводишь, домой ведь только лишь к позднему ужину приходишь. Эхх, а мы все скучаем. Вон Ильюшка опять весь вечер просидел у окна. «Когда папа придет, ну когда же папа будет?» – лопочет.

– Все, в воскресенье я целый день с вами проведу, – пообещал Алексей. – Пригласи маму со Стрекозой, а хочешь, так и Сережку Гусева позовем, – и подмигнул Катарине.

– Алексий! Я тебе ничего не говорила! – нахмурилась та. – Даже и не вздумай показывать, что ты что-нибудь знаешь, а то ничего больше от меня не услышишь! – и надула губы.

– Ладно, ладно, – улыбнулся Лешка. – Ничего не знаю и ничего не видел.

За стенами тепло натопленной избы хлестал холодный осенний дождь. Сладко сопел Илюшка. Катаринка, поерзав и покряхтев, погладив живот, тоже наконец уснула. А Алексей, сидя за столом возле масляной лампы, какой уже раз перечитывал то письмо, что пришло из далекой Калуги.

От начальника канцелярии калужского наместничества, коллежского асессора Кревцова Александра Павловича – командиру отдельной особой роты егерей, состоявшей при кордонной службе на Бугской пограничной линии, господину премьер-майору Егорову Алексею Петровичу.