По ту сторону звезд - Кристофер Паолини Страница 58

Разговор в камбузе стих, как только Кира вошла. Она остановилась на пороге, давая экипажу время присмотреться к ней (и сама присматривалась к экипажу).

Капитан за ближайшим столом уминал ужин, сидя в экстравагантой позе: подтянув одну ногу к груди и облокотившись левой рукой на колено. Напротив сидела Нильсен, все такая же напряженная, как всегда, с идеальной осанкой.

За дальним столом сидели врач и огромная женщина – никогда Кира не видывала таких. Причем не жирная, а просто очень крупная и широкая в плечах, кости ее казались чуть ли не в полтора раза мощнее, чем у большинства мужчин. Пальцы вдвое толще, чем у Киры, а лицо плоское, круглое, с гигантскими скулами. То самое лицо, которое Кира увидела первым, очнувшись на «Валькирии». Очевидно, эта женщина родом с «Шин-Зара». Зарийцев ни с кем не перепутаешь.

На территории Лиги зарийцев почти не встретишь. Эта колония единственная сохранила независимость (ценой многих человеческих жизней, утратив немало кораблей). Работая на «Лапсанг», Кира познакомилась с несколькими зарийцами (исключительно мужчинами), служившими на форпостах. Все как на подбор крепкие, надежные и сильные – последнее, впрочем, неудивительно. А вот выпить они могли куда больше, чем ждешь даже от таких крепышей. Это был один из первых уроков, усвоенных Кирой на буровых судах: не пытайся перепить зарийца, иначе угодишь в медотсек с алкогольным отравлением.

Умом Кира понимала, почему колонисты вынуждены были прибегнуть к генной инженерии, – иначе не выжить на планете с таким уровнем гравитации, – но все же привыкнуть к особенностям их облика не могла.

А вот Шайрин, ее соседку в пору корпоративного тренинга, эти особенности нисколько не смущали, она даже украсила стену их квартиры виртуальным изображением поп-звезды с Шин-Зара.

Как и большинство зарийцев, женщина в камбузе была азиатского происхождения – наверняка кореянкой, корейцы составляли основную массу переселенцев (эту информацию Кира усвоила еще в школе на уроках истории семи колоний).

Зарийка была одета в мятый комбинезон с заплатами на локтях и коленях, на рукавах – пятна машинного масла. Форма ее лица мешала определить возраст – на взгляд Киры, ей могло быть и двадцать лет с небольшим, и без малого сорок.

Триг сидел на краю столешницы и жевал очередной батончик из своего, по-видимому, неисчерпаемого запаса. А из кастрюли на плите вылавливала тефтели Воробей, так и не успевшая переодеться. О ее ноги терся с жалобным мяуканьем мистер Пушистые Панталоны.

Пряный, аппетитный аромат наполнял воздух.

– Ну, вы зайдете или как? – спросил Фалькони.

Его слова будто сняли заклятие, и разговор возобновился.

«Известно ли остальным членам экипажа о Кротком Клинке?» – задумалась Кира.

На ее вопрос тут же последовал ответ – пока она пробиралась к дальнему столику, Триг окликнул ее:

– Значит, на самом деле этот скинсьют сделали инопланетяне?

Кира помедлила, потом кивнула, ощущая, как все глаза уставились на нее:

– Ага.

Паренек просиял:

– Клево! Потрогать можно?

– Триг! – строго остановила его Нильсен. – Хватит.

– Да, мэм, – ответил паренек и заметно покраснел.

Он смущенно покосился на Нильсен, запихал себе в рот остатки батончика и спрыгнул со столешницы.

– Но вы меня обманули, мисс Наварес. Сказали, что скинсьют сделан вашим другом.

– Ну извини, – проговорила она, немного растерявшись.

Триг пожал плечами:

– Да ладно, переживу.

Воробей отошла от плиты.

– Что осталось – все ваше, – сказала она Кире.

Когда Кира подошла с тарелкой и ложкой, кот зашипел на нее и удрал под стол.

Фалькони ткнул вслед коту средним пальцем:

– Похоже, вы ему пришлись не по душе.

«Спасибо, капитан Очевидность». Накладывая тефтели себе в тарелку, Кира поинтересовалась:

– Что сказали военные, когда вы сообщили, что меняете маршрут?

Фалькони пожал плечами:

– Особо не обрадовались, это уж точно.

– И наши пассажиры тоже, – добавила Нильсен, обращаясь скорее к капитану, чем к Кире. – Я только что из трюма, на меня орали все кому не лень. Настроение там – из рук вон.

Взгляд, который она метнула на Киру, яснее всяких слов говорил, что виновницей всех неприятностей помощник капитана считает ее.

Да и Кира ничего другого не ожидала.

Фалькони поковырялся ногтем в зубах.

– Примем к сведению. Грегорович, следи за ними получше.

– Есссть, сссэр, – ответил разум корабля с неприятным шипением.

Прихватив тарелку, Кира уселась на ближайший свободный стул, лицом к зарийке.

– Извините, я не запомнила ваше имя, – сказала она.

Зарийка посмотрела на нее в упор. Потом медленно смигнула.

– Это вы заделали дыры в задней части шаттла? – Голос ее был ровен и гулок.

– Старалась как могла.

Женщина фыркнула и уставилась в свою тарелку.

Ладно, подумала Кира. Значит, ее тут не встретят с распростертыми объятиями. Не беда. Она и в большинстве экспедиций чувствовала себя аутсайдером. С чего бы на этот раз все сложилось иначе? Потерпит, пока ее не высадят на станции «Мальперт», а после этого ей никогда уж не придется иметь дело с экипажем «Рогатки».

И тут вмешался Триг:

– Хва – лучший механик по эту сторону галактики.

По крайней мере паренек вел себя дружелюбно.

Зарийка нахмурилась.

– Хва-Йунг, – с нажимом произнесла она, – Мое имя не Хва.

– Ой! Ты же знаешь, я не сумею выговорить как надо.

– Постарайся.

– Хва-Йууунг.

Механик покачала головой. Но прежде чем она успела возразить, к ней подошла Воробей и села ей на колени. Прислонилась к ее груди, а Хва-Йунг обняла подругу за талию.

Кира наблюдала за ними, приподняв бровь.

– Значит, вы поднимаете тяжелые вещи и кладете их на место, так?

Из-за другого стола послышался тут же заглушенный смешок Фалькони.