Между Мраком и Светом - Юрий Соколов Страница 58

Я перестал придерживать его пальцами на столешнице, и он свернулся в трубочку. Но не обуглился и не рассыпался, а снова превратился в птичку. Ах ты моя радость! Значит, мы неразлучны до тех пор, пока я не влюблюсь без памяти? А на кой мне так влюбляться? Это не дай бог! Весточка, мы будем вместе вечно.

Развязав холщовый мешок, в котором хранился хлеб, я вывернул его и высыпал на стол горку крошек. Пичужка удивленно посмотрела на нее, потом на меня, точно не веря своему счастью. Да-да, это все тебе. А когда склюешь, накрошу еще.

До вечера я упражнялся с мечом, отрабатывая рекомендованные системой приемы. Заодно осваивал быстрое вхождение в режим «берсеркер». Попытка — пятнадцать секунд тренировки — выход… После четвертого раза остался удовлетворен, и как раз кончился суточный лимит. Наутро послал Люцифера в таверну, а сам отправился к руинам храма Агапэ. Хотелось сделать для богини что-то приятное уже сейчас, не дожидаясь безумия с первого взгляда. Весточка увязалась со мной. Она то перепархивала с ветки на ветку, то пристраивалась у меня на плече.

Хоть храм и был невелик, что-то существенное для его восстановления я сделать не сумел бы. Поэтому только содрал с остатков стен плети вьюнка, расчистил от мусора алтарную часть святилища и привел в порядок жертвенник. Любовь — она и в Гинкмаре любовь, ей и тут подвержены. Рано или поздно кому-нибудь приспичит прибегнуть к Агапэ, и он узнает об этих развалинах. И когда увидит, что храм заброшен не насовсем, обратится к богине с большей надеждой.

Напоследок я насобирал лесных цветов и положил на жертвенник скромный букетик. Воздух выше словно подернулся инеем и протаял круглым окошком, в котором мелькнуло знакомое лицо. Мелькнуло — и тут же пропало, но я успел заметить на нем улыбку.

Когда вернулся, Люцифера еще было. Да и не успел бы он никак смотаться до таверны и обратно за то время, что я отсутствовал. Однако настроение все равно испортилось. Стоя на прогалине перед хижиной, я огляделся. Что-то не нравилось мне сегодня в городке золотоискателей. И не хотелось торчать тут одному. Весточка не в счет, она не боец…

По спине пробежал озноб. Я схватился за рукоять меча, развернулся в одну сторону, в другую… И те, чье присутствие я интуитивно угадал, решили дальше не тянуть. Только напрасно я пытался определить, откуда последует нападение. Воины вышли из зарослей на прогалину сразу со всех сторон.

Десять рыцарей в полном боевом. Десять.

На серых накидках, наброшенных поверх доспехов, вышит один и тот же знак — неприятного вида, почти круглый глаз. Конечно, отличительный знак ордена. А у кого такой знак? У Недремлющих? Нет, у них накидки белые. Серая только кайма. И глаз другой, похожий на человеческий. А этот… Жаль, что интересуясь то тем, то другим, и шарясь в базе знаний по любому поводу, я так и не удосужился накрепко зазубрить цвета и символику хотя бы орденов Оргоя. Понял бы сейчас, кто пожаловал.

Из-за спин рыцарей доносился шум — наверно, там оруженосцы. Сами рыцари не шевелились. Какого хрена стоите, парни? Ждете подкреплений? Десять среднеуровневых бронелбов на одного меня, плюс ваши шестерки — этого вам мало?

На прогалину вышел еще один рыцарь. Одиннадцатый. Он медленно поднял руки, и так же медленно снял шлем. Я увидел лицо…

Креппер! Передо мной стоял Креппер.

Ядрен-батон! А я считал, что его давно переварили падальщики. И высрали под кустами в разных местах на площади в сто квадратных километров. А он жив. И пришел за мной.

Кто-то разыскал его тело у озера, снял насаженную на сук у медвежьего логова голову, и воскресил. Не считаясь с затратами маны, ибо времени с момента смерти сотника прошло о-го-го сколько. Отвратительный глаз на накидках рыцарей, конечно, Всевидящее Око Зарзуга, символ ордена Бдящих…

Креппер смотрел на меня и улыбался. Как понимаю, согласно замыслу рыцарей, у меня должны были отняться руки-ноги. Но получилось наоборот.

— Кре-е-еппе-е-ер!!! — заорал я, выхватывая меч.

У меня на паскудную улыбочку господина наставника еще в ополчении выработалась стойкая аллергия. Тогда я что угодно готов был отдать, чтобы рубануть по ней. И вот теперь — руби не хочу, сама ситуация требует. Просто вопиет!

«Режим „берсеркер“ активирован. Отсчет пошел… Осталось времени — 59 секунд».

Креппер нахлобучил шлем и бросился на меня; остальные рыцари тоже, и вскоре я перестал понимать, кто из них кто. Железо било в железо, гремели от ударов щиты, мелькали мечи, боевые топоры и палицы. Я сосредоточился на том, чтобы уйти с прогалины и оказаться среди деревьев, где численный перевес противника не был бы столь критичен. Рыцари, естественно, всеми силами мне препятствовали. По приказу кого-то из них к прогалине вышли оруженосцы и окружили ее. Все, приехали: перенести схватку в заросли не получится, если не произойдет чуда. Можно лишь перемещаться таким образом, чтобы враги мешали друг другу. Общее нападение было их второй ошибкой после попытки шокировать меня Креппером; троих или четверых хватило бы с избытком. Впрочем, рыцари могли позволить себе совершать ошибки, и при этом оставаться хозяевами положения. Только случалось ли вам, ребята, когда-нибудь видеть кошку посреди своры собак? Если не случалось, я вам сейчас покажу, что бывает со слишком самоуверенными собаками. По крайней мере некоторыми из них.

Обращаюсь к богам войны с просьбой о даровании сил!

«Просьба удовлетворена».

«Помощь богов войны получена!»

Они радуются, глядя на меня? Не поверю, что их радует Креппер. Когда-то радовал, — но те времена прошли.

Дженкуир то и дело пробовал на прочность чужие доспехи, порождая красивейшие спецэффекты. Сверкали вспышки, летели искры, плясало на клинке голубое пламя. Один рыцарь упал замертво, второй отступил назад, оставив на поле боя отрубленную руку. Третьего после удара в мой щит приласкало обухом его же топора — сработало отражение урона. Забрало вмялось внутрь шлема, через вентиляционные отверстия брызнула кровь. Твой носик стал плоским, дружок? Ну, кто с чем к нам придет, тот тем и получит.

Сразу следом мне удалось убить самого наглого рыцаря, больше других доставлявшего хлопот. Меч не прорубил, а скорее прорвал его кирасу, проделав в ней здоровую дыру с неровными краями. И все же я проигрывал — конечно, проигрывал. Тридцать седьмой уровень — не пятидесятый, рыцари — не вендиго, а баффер из «Сухой гавани» — не тимойский резидент Дондрейденкур. Даже наличных навыков элементарно не хватало; мой меч сражался лучше меня. Латы для такого боя казались бумажными: будь целью противников не захват живьем, меня изрубили бы в первые же секунды. А так — да, я хорошо продержался первую минуту, пока система не сообщила об исчерпании лимита на использование «берсеркера». Еще немного протянул за счет подачки от богов войны, и превратился в тренировочное чучело, которое лупили как хотели. С прогалины уйти так и не удалось. А вскоре я лежал посреди нее, и даже ползти сил не было.

Уцелевшие рыцари обступили меня кольцом. Хоть бы среди них не было Креппера! Хоть бы он оказался в числе тех, кого мне удалось укокошить… Высшие силы, кто там ко мне добрый, полагаюсь на вас! Вы же предвидели это мое скромное желание?