Фатальное колесо. Третий не лишний - Виктор Сиголаев Страница 57

Считается, что каждый человек имеет право на ошибку.

Право… на… лево…

Та еще «демократическая ценность», если честно. А может, вовсе и не демократическая. Да и не ценность вовсе. Понимаю там свободу совести, право на труд, на отдых, право на жизнь, наконец, а это… сомнительное что-то. И крайне неоднозначное. Аморфное и двусмысленное, но… люди ведь не роботы. И человеческого фактора никто еще не отменял, поэтому подавайте нам возможность, ошибаться.

И лучше всего – безнаказанно.

Тем более что иногда ошибкой становится благородное стремление очередного умника перемудрить противника, что я и пытался сделать, подсовывая Гавриле биостанцию. Кто же мог предположить, что моя заумная «деза» окажется самой что ни на есть правильной «инфой»?

Такой, что прямо и к гадалке не ходи!

Сам себя и перемудрил, стратег хренов.

– Твой отец в опасности, – без обиняков заявил я. – Угроза над ним зависла, серьезная и, возможно, даже смертельная.

Полина внимательно посмотрела на меня и сокрушенно покачала головой.

– Я знаю.

Новые дела. Знает?!

– Откуда? Вот номер! Откуда ты можешь это знать? А! Так ты этот день уже… того… не в первый раз проживаешь? Уже я тебе все рассказал?

– В первый. Я этим «Днем сурка» стараюсь сильно не злоупотреблять без причины. Мне, знаешь, как-то не особо улыбается множить собственные трупы. Пусть даже где-то и в зазеркалье. А что касается отца…

Она задумчиво разгладила складку на скатерти, глянула в сторону бара.

Я только сейчас заметил, что недалеко от нашего столика стоит симпатичная официантка и терпеливо ждет, когда мы заткнемся. Не побеспокоит! Высший пилотаж застойного сервиса! Заметив, что обнаружена, красавица приветливо улыбнулась и шагнула вперед.

– Вкусно, детки?

– Ага, – подтвердил я. – И вкусно, и питательно, а главное, что примечательно, очень полезно для молодого и растущего организма.

– Вот и славно. Здесь счет за угощения. Папа ваш скоро подойдет?

Мы переглянулись.

– Мм… какой из них? – Я экстренно перебирал в голове варианты разрешения этой деликатной ситуации.

Ну, Гаврила!

– Тот, который все и заказывал, – вновь улыбнулась официантка, теперь, правда, не так уже и безмятежно.

– Мм…

Служил Гаврила разводилой, Гаврила подставлялой был.

Сволочь! «Все оплачено», «понадкусывай». Богаче стал, гаденыш?

Полина вдруг потянулась ко мне и зашептала:

– Проблемы, кавалер?

– Вроде того. Слушай, ты как… зрелая женщина, опытная и все такое, денег с собой, случайно, не носишь?

– В данном конкретном случае… получается, что не такая уж и опытная…

Я покосился на официантку.

Та не перебивала и ждала, пока мы насекретничаемся всласть. Вышколены они тут!

– Папа сказал, что сейчас сбегает на работу и вернется, – кинул я ей пробный шар и добавил коварно: – Вы же не думаете, что он решил уклониться от оплаты? Мы же здесь!

– Ага. Детей в залог оставил, – индифферентно добавила Полина, отвернувшись в сторону окна и что-то там без интереса разглядывая.

– Да. Он тут, недалеко работает. Каким-то начальником. В горкоме. Или в горисполкоме. Прямо тут через дорогу, знаете? Огромный такой дом с белыми колоннами…

– Приятного аппетита, – вновь улыбнулась воспитанная официантка и ретировалась.

Полина повернулась ко мне и скептически поджала губы.

– Что? – напрягся я.

– Позорище! Не стыдно? Убедился теперь, что я в этом дне первый раз? Надеюсь, и последний…

А губы и правда поджимает, как старушонка беззубая. Где мои глаза были?

– Да уж… убедился. Только ведь я тебе и так поверил. На слово. Могли бы и без ресторанного экстрима обойтись.

– Ага. «А часовню тоже я развалила?» Давай думай, кавалер, как расплачиваться будешь. И чем. И попрошу без заезженных сальностей, поручик!

– Да наплевать! Этот счет вообще дело третье! Подумаешь, ресторан. Решим.

– Свежо предание…

– Говорю же тебе, папочка твой под угрозой, это гораздо важнее! Ты же сама сказала, что в курсе. Или опять… «образно выражаясь»? Ради красного словца не пожалеем и отца?

Краем глаза я отметил, что и официантки, и громоздкая дамочка за барной стойкой стали посматривать в нашу сторону чуточку почаще. Пасут, стало быть. Доверяй, но проверяй.

А Полина сидела и задумчиво теребила скатерку.

Какого черта?

Папашку не жалко? Что происходит?

– Представляешь, а я ведь… за сто лет своей беспокойной жизни впервые в вашем городе, – неожиданно произнесла она мечтательно. – Столько всего слышала, а только неделю назад приехала. Здесь так красиво!

Я аж крякнул от такой резкой смены тем.

– Охренеть как мило.

– А отец – в третий раз… за все три мои жизни. По разу за жизнь…

– М-да. Что-то он к нам зачастил.

– Не прикалывайся. Все три раза… два раза… он из этого города не возвращался. Исчезал. Пропадал без вести. Ни ответа ни привета. Вот я и решила разобраться – сама сюда приехала. Если бы ты знал, чего мне стоило убедить мать! Да я практически сбежала из дома!

– То-то я и думаю! Хороша мамаша, ребенка одного отпустила!

– Не одного. Я сделала так, что к нам в Краснодар приехала мамина подруга…

– Незабвенная тетя Таня? – спросил я, а сам про себя отметил: «Краснодар! Ты понял, Козет?»

– Да, ты ей, кстати, понравился. А ей трудно угодить!

– Второй раз мило. Не менее охрененно…

– И мы с тетей Таней вдвоем уже маму уговаривали. На пару. Пришлось мне даже болезнь себе придумать, что только в одном из ваших санаториев лечат.