Код власти - Олег Таругин Страница 57

Утром Лидка проснулась со странным ощущением какой-то, ну, непоправимости, что ли? Может, это ощущение было как-то связано с ее сном? Вот только что именно ей снилось? Девушка напряглась, пытаясь вспомнить, но мозг упорно не давал ответа на мучивший вопрос. За завтраком она была непривычно тихой, и Патрик воспринял это как хороший знак, видно, решив, что она слегка оклемалась после гибели Романа. Зато Данила, наоборот, сидел и тревожно мерцал своими вечно смеющимися, но всепонимающими глазами. И, глядя в его глаза, она вдруг вспомнила: ей снился Роман. Он молча стоял и глядел на нее, а потом так же молча повернулся и пошел. «Подожди!» – закричала девушка, а он оглянулся, остановился и тихо сказал: «А ведь ты меня предала, Белка. Предала-предала, даже не спорь!» Что означал этот сон? Может, Роман не погиб? Может, ей нужно было пойти и поискать, вдруг он там лежал – раненый, истекающий кровью? Ведь выжил же Патрик, и Данила уцелел, один из всего отделения…

Завтрак закончился в полном молчании. Посуду взялся мыть Патрик – несмотря на импровизированный корсет из бинтов, туго стягивавший его грудь, и необходимость опираться на костыль, он уже чувствовал в себе силы «хотя бы на это». Обед обещал Данила, и у Лидки нежданно образовался полностью свободный день, исполненный душевных страданий и прочего «самоуничижения», который, более-менее успокоившись, она посвятила исследованию дома. Интересно же – Данила еще при первом осмотре смог столько всего разного узнать, а она, так уж получается, уяснила только то, что в доме четыре комнаты, два коридора, санузел и кухня-столовая. Кстати говоря, действительно странный дом! Комнаты оформлены в разных стилях, но все «под старину». Одна напомнила Лидке любимую детскую книжку с мифами Древней Греции, другая – известную голографическую постановку «Три мушкетера». Не то чтобы в комнатах были предметы из соответствующих эпох, но, так сказать, общий стиль. В третьей комнате, оформленной совсем уж в непонятном ключе, на взгляд Лидки – совершенно несуразно, в потолке обнаружился небольшой люк, и, следовательно, можно было забраться на чердак. Чердак! Священное слово, многократно встречающееся во всяких книжках – старых или про старые времена. Именно на чердаках дети играли в прятки, изобретали машины времени, пугались привидений и находили «таинственные клады». Отец как-то долго пытался объяснить маленькой Лидке всю потаенную магию этого слова и самого помещения, но потом махнул рукой. Правда, позже выяснилось, что он и сам-то был знаком с этим понятием только по книгам и рассказам деда, который когда-то очень-очень давно, когда был еще совсем мальчишкой… И вот сейчас у девушки неожиданно появилась возможность воочию познакомиться с предметом детских мечтаний. Конечно, там могла оказаться и самая обычная комната, кажется, она называется «мансардой», но тогда наверх вела бы настоящая лестница, а не люк. Кстати, насчет лестницы – Лидке бы она вовсе не помешала, ведь нужно же на чем-то стоять, открывая люк? Недолго думая, Лидка пододвинула шкафчик, как и все в этой комнате, довольно нелепый, фиолетовый в оранжевых и зеленых разводах, и без сожаления влезла на него ногами. Люк подался достаточно легко, путь наверх был открыт, однако девушка с минуту смотрела в черный квадрат: лезть наверх неожиданно стало страшно.

– Ну конечно, страшно, вдруг там бабайка живет! – вслух сказала она, пытаясь себя подбодрить. И, оттолкнувшись ногами, подтянулась. На чердаке – о радость, это все-таки оказался именно чердак! – царил полумрак, было сухо… и совершенно пусто. А что, собственно, она там ожидала увидеть? Привидение? Склад древнего оружия? Оживающую в ночь полнолуния мумию? Недоумевая, отчего ей на ум пришло именно древнее оружие, Лидка отправилась исследовать помещение, хотя, в принципе, исследовать-то было и нечего. Толстый слой пахнущих пылью опилок на полу – и больше ничего. Интересно, это кто-то просто поленился сжечь строительный мусор? Или этот неведомый «кто-то» считал, что пол на чердаке непременно должен быть покрыт именно опилками? Неожиданно Лидка на что-то наступила. Разглядеть в полутьме ничего не удавалось, и она присела на корточки, осторожно разгребая опилки рукой. Ага, что-то есть! Она поднесла к глазам довольно большой кристалл удлиненной формы, многогранный и вроде как опутанный какими-то проволочками. Непонятно почему, но продолжать поиски резко расхотелось, и Лидка вернулась к люку, спустившись и закрыв его за собой. Поставила на место шкафчик и тщательно вытерла поверхность собственным, давно потерявшим былой вид носовым платком. Все. Никуда она не лазила и ничего не находила. Ей вдруг стало казаться чрезвычайно важным, чтобы никто не узнал о ее находке, ни Данила, ни Патрик, ни… вообще никто.

Вернувшись в отведенную ей комнату, Лидка внимательно рассмотрела находку. Действительно кристалл, крупный, около семи, а то и восьми сантиметров в длину, а шириной, пожалуй, сантиметра четыре. Грани? Граней было много, и они, преломляя падавшие из окна солнечные лучи, ослепительно сверкали. Бриллиант? Может, и так, хотя вряд ли. Да и какая разница, бриллиант или нет: Лидка инстинктивно чувствовала, что ценность кристалла вовсе не в этом. По-настоящему странным было иное – кристалл и снаружи, и даже изнутри был пронизан тончайшими, едва заметными взглядом нитями-проволочками. Цвет? Вот только что был совершенно прозрачный, даже, пожалуй, с легкой прозеленью, и вдруг стал мутнеть, наливаться алым, будто настоящей кровью. Бачинина быстро сунула находку в карман, едва успев обернуться к двери. Секундой позже вошел Данила:

– Ты куда запропастилась? А я тебя ищу-ищу, обедать пора.

– Иду! – резко сказала Лидка. – Я сейчас спущусь.

Данила внимательно на нее посмотрел – пожалуй, даже чересчур внимательно, – но ушел без единого звука, лишь непонимающе пожав напоследок плечами. Девушка же снова достала таинственную находку. Резанула мысль: а что, если парень сейчас стоит в коридоре и ждет, пока она потеряет бдительность? А потом – раз! – и распахнет неожиданно дверь: ну-ка, показывай, что нашла! Но кристалл снова стал прозрачным, и Лидка вдруг поняла: если возникнет опасность, он предупредит ее. Повертев находку в руках, девушка задумалась. Интересно, что это такое? Может, какое-нибудь приспособление или часть приспособления? Или вообще детская игрушка, например фонарик сказочного существа, снабженный простейшим, безобидным для детской психики мнемогенератором? Вещающим что-нибудь типа: «Не бросай меня, никому обо мне не говори, спрячь меня», – и тому подобную чушь? Да нет, вряд ли, слишком сложно. Девушка задумчиво потрогала пальцем тончайшие нити «оплетки». Проволочек было всего две, но они столь причудливо изгибались вокруг и внутри кристалла, что выглядело это все как-то очень, ну, законченно, что ли? Идеально? Лидка встревожилась, а что, если кристалл каким-то образом влияет на ее сознание? Последнее умозаключение показалось самым неприятным – только этого еще не хватало! Надо бы убрать его от греха подальше. Она решила, что после обеда обязательно спрячет находку понадежней, благо мест в пилотском комбезе можно найти сколько угодно. А сейчас – вниз, чтобы сержант не вернулся проверить, почему ее все нет и нет…