Война кукол - Людмила Белаш Страница 57

…От телевизора в кафе Маска отошла злая и взбудораженная. Гады, гады, гады! Триста шестнадцать убитых — это что же? Каждую неделю, как отдай — один убит. Ходишь, живешь, радуешься — и тут баммм! Это ТВОЯ неделя, серые возникают за спиной, огонь бьет в затылок… А Хиллари-то трус! После взрыва в Бэкъярде окопался в Баканаре, не высовывается. То-то, знай наших! А какие кадры двинул он на студию! Что говорят! «Киборги — вещи или игрушки», «Наша задача — ликвидировать кибер-подполье», а сам — хиляк, червяк, зомби закодированный! И та чувырла хороша, под Муану вырядилась, из себя змеищу корчит: «Их можно любить как удобные вещи». Да что вы о нас знаете?! Вы на полпальца не знаете, кто мы и что можем!.. Ага, мы можем позвонить Дорану и сказать, что… Во, это будет подарок!

Она одумалась, лишь взяв трубку и восстановив в памяти контактный телефон «NOW». Нет, не сейчас. У Дорана сейчас плавятся оптические кабели от перегрузки разными звонками — варлокеры за Пророка Энрика заступаются, меломаны за Эмбер, тыщи две самцов требуют номер трэка этой Селены-Муаны, чтоб в любви признаться. Не сейчас. Надо звонить ему ночью, когда люди спят.

Мимо нее, закинув сумку на ремне за спину, проковылял какой-то парень с туманными глазами, напевая:

Украли куклу,

Укради куклу,

Украли куклу, девочку мою!

— Эмбер — крыса! Дешевку — в отстой! — выкрикнула Маска вслед, но парень лишь слепо поморгал на нее и поплелся дальше.

«И-К-Б, — вдруг шарахнуло Маску, — если Лилик — ее девчонка, то… Мамочка Чара, спаси и сохрани ее от сбоя! Это уж-жжасно… Только б ее не зацепило и не потащило к Эмбер!.. А не узнают ли ее по записям? Хорошо, что мы прическу платком замаскировали, — и если девки не сыграют в дурочек, то постригут ее, переоденут. И все равно — ее, красивую такую, видели позавчера, на сходке ее тоже видели, заметили… Во беда! Застучат нас Дереку по трэку и фоторобот сделают, и теперь у банкомата фиг ты порисуешься, Мас…»

* * *

Звон явился неизбежно, как налоговый инспектор; кое-как в суматохе сборов избежав кормежки, Косичка не дала ему уединиться с Лильен, растормошила Рыбака и, подбадривая парней боевыми криками «В Бэкъярд!», вытолкала их из дома и сама с ними пропала. Гильзе мама поручила: сверх заботы с телефоном — раздобыть компьютер или хотя бы дисковод, чтобы читать подарки Стика Рикэрдо.

Свой карманный телевизор Рыбак унес, чтобы в 13.45 — хоть бы весь мир провалился! — посмотреть про Ротриа и Всадников, но у Гильзы был другой, получше, с экраном диагональю в 20 см. В 12.00 его поставили на стол и уселись — смотреть на Хиллари Хармона и запоминать его.

Хармон в студию «NOW» не приехал. Зато его помощники оболгали баншеров снизу доверху, а Эмбер… когда с экрана полились ее стоны о Лилик, Чара искоса взглянула на хмуро молчащую новую дочь, прислушалась — радар Лильен был отключен. В передачу врезалась розыскная заставка Дерека — «Если вы видели это лицо, позвоните нам…» — Лильен не шелохнулась. «Она справится, — убеждала себя Чара, — она не поддастся; она с нами уже больше сорока часов, ЦФ-6 внедрилась прочно». Но подлюка Эмбер запела «Украли куклу» — а петь она умеет так, что душа ликует или плачет, иначе бы не стала Звездой с большой буквы.

Руки, руки — и голова. Они первыми участвуют в некоординированной двигательной реакции, если сидишь. А реакция означает ломку и угрожающий сбой; когда руки начинают двигаться бесцельно и порывисто, а голова — подергиваться, значит, в мозгу происходит борьба мотиваций. И не просто борьба — сшибка лоб в лоб на полной скорости, как в автомобильной дуэли сумасшедших ездоков. «Не кричи, — про себя упрашивала Чара Лильен, — победи эту память! Блокируй!!» Крик — еще один шаг к срыву.

— Ааа, — выдавила Лильен сквозь сжатые губы, мотая головой, — ааааа… она зовет меня!! — она вскочила со стула; Чара и Гильза ухватили ее за руки. — Пустите меня к ней! — она стала вырываться, но, хвала И-К-Б, сорок часов странного семейного счастья, ласка Косички, сказка Гильзы, готовность матери укрыть ее собой от импульса и незнакомая раньше горькая пустота от вида Маски, в отчаянии рвущей ногтями обои, не позволяли ей пустить в ход всю мощь силовых элементов.

Нет, нет, нет — это ее сестра и мать. Она их не могла ударить так, как велела ей защитная программа. А Эмбер звала ее и тосковала о ней — и это сводило с ума! В рывках ее тела сквозила готовность крушить, импульсы автоматической системы обороны дергали контракторы — и грубо гасились командами эмотивного блока; это было как судороги, как биение в ловушке, из которой не выбраться.

— Лильен, остановись! — приказывала Чара, удерживая ее. — Не смей! Ты не принадлежишь ей больше, ты свободна!.. Если ты к ней пойдешь — тебя схватят, а Эмбер велит сделать команду 101 — и вся твоя память достанется Хиллари, и нас убьют! Нас — меня, Гильзу, Косичку, Маску, Фанка! Мы любим тебя, Лил, а Эмбер — это смерть!.. Мы любим тебя, — повторила она спокойней и нежней, когда Лильен перестала биться, — ты наша, родная, единственная, любимая.

— Лил, возвращаться нельзя, — ослабила хватку и Гильза. — Прошлое умерло, его нет. Мало ли что эта стерва поет — ты для нее пропавшее имущество, игрушка и бесплатная подпевка. Она кредитку потеряет — тоже в слезы, ей без разницы, над чем слезу точить, лишь бы при всех. А эти — Селена и Гаст — ждут не дождутся, чтоб тебя заполучить. Знаешь, что они сделают с тобой?

— Эмбер, — пробормотала Лильен, — не даст меня им… она не…

— А ты забыла, ЧТО там говорили? — Чара кивнула на телевизор. — Ты, я, Гильза — мы все объявлены врагами Федерации. Эмбер тебя отдаст как миленькая, не задумываясь…

— …и будет рыдать, пока тебя тащат на стенд, — прибавила Гильза. — У нее слез на семерых хватит и еще останется.

— Вы ее не знаете!.. — Лильен встрепенулась. — Она… очень добрая.

— Ладно, — Чара ее отпустила. — Не держи ее, Гильза. Мы тебе не нужны? Она нужней? Иди. Мне жаль, очень жаль… я… крепко полюбила тебя, Лил, и вдруг так расставаться — может, ты поймешь, как это тяжело. Может, успеешь понять. Гиль, давай собираться; надо уходить отсюда.

— Как, вы… — беспомощно огляделась Лильен. — Прямо сейчас? А я?

— Ты хочешь вернуться к Эмбер, значит, ты — ее кукла. А куклы Хиллари действуют быстро; нам нельзя здесь задерживаться.

— Надо еще Косу перехватить, чтобы не шла сюда, — напомнила маме Гильза.

— Вы меня — гоните? — голос Лильен вдруг перестал правильно модулироваться и сбился на фальцет.

— Мы — семья, — Гильза пожала плечами, — ты — наша… Это не объяснишь сразу. В общем, убивать тебя никто не станет, даже ради безопасности. Не я, во всяком случае. Если мы тебя… то тебе будет больно и страшно, а этого никто из нас не хочет. Разве — Коса, она крутая. Или Маска — она бешеная. Тебе повезло с нами по-крупному, Лил. Иди. Кукла — значит, кукла.

Чара уже сновала по квартире, собирая вещи и не глядя на Лильен. Молчание стало таким долгим, что, казалось, еще чуть — и его станет видно, этот мертвящий, глухой туман.