XVII. Наваррец - Игорь Шенгальц Страница 57

Но я решил позлить фон Ремера, который явно будет беситься, когда узнает обо всем, и сказал:

— Будешь работать на меня! Пока что поможешь по хозяйству здесь, комнату тебе выделим. Дом большой, работы много. А дальше поглядим. Или тебе это не по нраву, дворянская кровь играет?

Лулу невесело улыбнулась и пожала плечами.

— Может, и нет ее вовсе, крови той. А к простой работе я с детства привычная. Все могу, все умею. Пусть только всякие руками под юбки не лезут — пальцы поломаю!

— Только учти, наш тевтонец злопамятный, он обязательно потребует пятьсот пистолей обратно. Грозить будет!

— Пусть грозит, сам виноват, а пистолей тех, считайте, уже и нет. Женщины — такие легкомысленные существа, разве могут они удержать деньги в руках…

— Договорились! — кивнул я, ничуть не поверив в то, что она растратила все пистоли фон Ремера, и тут же крикнул громче: — Перпонше!

Слуга тут же появился в приоткрытую дверь. Поди, подслушивал, мерзавец, да вряд ли много услышал.

— Знакомься, это мадам Луиза. Ее нужно взять на полное довольствие в дом. Помогать будет в меру сил своих. Размести в отдельной комнате и плати ей десять ливров в неделю. Предупреди всех — кто хоть пальцем ее тронет, лично уши отрублю!

Перпонше понятливо улыбнулся, мол, чего тут, господская девка, сами пользовать будут, чужим нельзя.

Он поманил пальцев рыжую, и она тут же понятливо выскользнула из комнаты, благодарно взглянув на меня напоследок.

Возможно, я сделал сейчас главную ошибку за все время моего здесь пребывания, но я просто физически не мог выставить эту девицу на улицу. Нравилась она мне! Независимая, умная, бойкая — жаль будет, если пропадет ни за грош.

Перпонше я жестом попросил задержаться и сказал ему негромко, чтобы ведьма не услышала:

— Смотри за ней в оба глаза! Ни в коем случае не подпускай к финансам. Очень уж она шустрая девушка. Поручаю ее тебе. Если хорошо проявит себя и будет стараться, поощряй. Все понял?

— Как тут не понять, — мрачно ответил Перпонше, улыбка с лица которого пропала еще при первых моих словах.— Привели в дом незнамо кого, а я отвечай…

— Не ворчи. Просто делай, что сказано. А пока подай, наконец, мой ужин!

Накормили меня вкусно и сытно. К счастью, более никто не потревожил мой покой этим вечером. Устал я от людей. Хотелось провести хотя бы несколько часов в тишине и спокойствии.

После ужина, я велел принести мне несколько бутылок вина, как обычной кислятины, так и крепкого гасконского, и до утра не беспокоить.

Налакаться хотелось безумно, но я стальной волей ограничил себя одной бутылкой анжуйского, и запер двери на ключи и засов изнутри.

Пришла пора воспользоваться эликсиром мэтра Бомарше и попытаться растормошить мои воспоминания. А лучшей возможности для этого действия было и не придумать. Сегодня, впервые за долгое время, я оказался предоставлен сам себе. Более того, у меня есть отдельная комната, так что я не напугаю д'Артаньяна, если начну бредить под действием эликсира.

Решено! Я разделся для сна, сел на кровати и приготовил пузырек.

Как там говорила герцогиня де Шеврез? Пять капель на бокал вина?

Я отсчитал нужное количество, глубоко вздохнул, и выпил вино залпом, не чувствуя вкуса. Потом принялся отсчитывать секунды. Интересно, как быстро подействует эликсир? В прошлый раз я вырубился практически сразу, сейчас же держался уже с полминуты и пока не ощущал никаких побочных эффектов.

Разве что меня слегка нервировал зеленый крокодил, заглядывающий в окно. Он-то что здесь делает в столь неурочный час? Я хотел было встать, подойти и объясниться с Геной, но ноги внезапно отказались мне повиноваться.

Тело стало ватным, мозг расплавился, я рухнул навзничь на кровать, и на этом вселенная для меня свернулась в исходную точку.

В этот раз воспоминания хлынули не просто жиденьким ручейком — а девятым валом.

Я словно прожил свою прежнюю жизнь заново: от первого крика до последнего вздоха. Детский сад и девочка со смешными косичками. «А давай целоваться, а как вырастим — поженимся!» Не поженились. Даже имени ее не помню. Школа с прописями, а потом в старших классах: «После уроков жду тебя за школой, и смотри, не зассы!» Страшно было, но не зассал. Вломили они мне втроем — жуть, две недели с синяками ходил. Но главное — не зассал! Потом универ, но не потянул, вылетел через семестр, и армейка по весеннему призыву. Кирзачи — наше все! Вытянул, и даже больше — пошел на контракт после дембеля. А там завертелось, закрутилось. Десять лет — словно не было. Сплошные разъезды, и каждый раз — на волоске. Десяток компаний, но выжил. Две войны. А потом отпустило, решил, хватит. Ушел. Но если отпустило меня, не значит, что меня отпустили. Нашли, убедили, подобрали слова. И началась другая жизнь, с короткими, но крайне опасными заданиями, и долгими перерывами, скрашенными элитными шлюхами, бухлом и теплыми морями. И только иногда в памяти мелькали лица родителей, которые меня так и не дождались. На моем швейцарском счете уже красовалась сумма под двадцать миллионов евро, и это всего за пять лет новой работы. И тогда я подумал вновь — хватит. И попытался уйти так же решительно, как и в прошлый раз. И как и в прошлый раз, никто меня не отпустил. Я знал — дергаться бесполезно, и все же я дергался. Собрал материалы, припугнул, где-то подмазал, могло фартануть. Не фартануло. Пуля в лоб, и вот я здесь, почти четыреста лет назад, в теле наваррца, молодого и задиристого, которого жизнь тоже потрепала будь здоров. И главное, возвращаться, похоже, некуда. Там в будущем меня точно прикончили, пристрелили, без всякой жалости. А тело давно уже прикопали в подлеске. Назад пути нет. Я обречен жить здесь. Навсегда. То есть до самой смерти. Благо, умереть в Париже не проблема. Я помнил лицо отца. Помнил маму. Помнил все от начала, до конца. Кроме своего имени. Его я так и не вспомнил. А нужно ли мне оно? Какая разница, как мне звали. От того, что я вспомню имя, ничего не изменится, и назад я не вернусь. Отныне и во веки веков, я — шевалье де Брас, барон де Ла Русс, французский дворянин, родом из Наварры. Именем Господа, и во славу Его!

Постепенно сознание успокаивалось, воспоминания перестали донимать меня, действие эликсира подходило к концу. Наверное, я кричал, не знаю.

Потом я просто уснул крепким сном без сновидений.

А когда проснулся, впервые за все время не почувствовал себя шизофреником. Обе личности, наконец, гармонично сошлись в единое целое. Я принял тот факт, что теперь это мой мир и мое время, хочу я того или нет. Назад дороги нет. И это было даже хорошо.

Я широко потянулся, хрустнув всеми суставами, и словно в первый раз ощущая свое новое молодое, пусть и слегка измученное и израненное тело.

Слева в кровати кто-то пошевелился.

Я перекатился вправо, выхватывая дагу, которую всегда держал на полу под рукой. Полуголый, с оружием в руках, я откинул покрывало, не соображая, кто там может быть.