Как я был пособием - Петр Ингвин Страница 57

– Худшая ошибка, – вдруг сказал он, – которую можешь совершить в жизни – все время бояться совершить ошибку.

– К чему вы? – оторопел я.

– Для общего развития.

Мы снова умолкли. Скрип телег, лошадиный топот, стук оружия и перезвон доспехов создавали достаточный звуковой фон, но я все же дождался, пока бойник отъедет, и только тогда тихо проговорил:

– Как вы считаете, где мы: в прошлом, в будущем или просто в ином мире?

Дядя Люсик по обыкновению почесал обросший седыми волосами подбородок, прежде чем вымолвить:

– Нас перенесло не только в параллельную или продольную реальность…

– Как-как? – изумился я, подгоняя коня впритирку.

– Продольно – это во времени.

– Мы можем как-то узнать: куда именно, в какое время?

Поскольку ответная пауза затянулась, я уточнил:

– Хотя бы: в прошлое или в будущее. Но чтобы точно.

– Узнать будет легко, – выдал, наконец, дядя Люсик, привыкший отвечать не только за слова, но и за все их возможные смыслы, отчего время на обдумывание ответа частенько затягивалось. – Туда-обратно можно ходить только параллельно. Если же мы в продольном перемещении, обратного выхода нет, изменяемое прошлое делает будущее другим. Даже если мы вернемся, то – куда? Не к себе, однозначно.

Я тоже думал об этом. Веселенькая перспектива – вернуться не в свое истинное время, а в кем-то измененное в прошлом. Не мы одни стараемся попасть домой. Кто-то, наверняка, уже пробовал, и если он достиг успеха, то наш дурацкий мир с вонючими авто и лагающими компами – чей-то очередной черновик, который переделается во что-то новое при очередном перемещении.

– Время – не единственная система координат, – продолжил размышлять дядя Люсик. – Могу с уверенностью заявить, что нас сдвинуло и в пространстве, мы находимся южнее точки перехода на нашей Земле. Положение солнца и звезд говорят за себя.

Мне они ничего не говорили.

– Оттого здесь теплее, – закончил мысль дядя Люсик.

– Если мы на юге, то почему здесь живут светлокожие люди… да что там кожа, они говорят по-русски! Как вы объясните? Выходит, академик Фоменко прав, что весь мир когда-то был русским?

Дядя Люсик улыбнулся:

– Ты заметил, сколько современных для нас с тобой слов используют аборигены?

– Перекур, например. Или гроб, я сам слышал. Даже деньги.

– Откуда они пришли? С ангелами. Почему не предположить, что некогда вся здешняя местность была заселена пришельцами из нашего мира?

– Недавно, что ли? – не поверил я. – Ведь новые слова…

– Нет, давно, в незапамятные времена. А новые слова приносили новые люди.

С такой раскладкой можно и согласиться.

– А прежние жители? Их – под нож, меч или газ, как германцы славян «дранг нах остен», или одеялами с оспой, как индейцев более продвинутые цивилизаторы?

Дядя Люсик покачал головой:

– Не думаю, что раньше здесь кто-то жил.

– А срытые крепости? А то, что они перековеркано называют акопалипс?

– Ты знаешь местную историю?

– Местную – в двух словах. Более развернуто рассказали за горой. В главном у всех совпадает.

– Так и должно быть.

– Что же вас натолкнуло на мысль, что все здесь – пришельцы?

– Мне так думается.

Ответ неверен. Въедливому типу вроде меня требуются факты и доказательства.

– Думается или вы уверены? И если уверены, то почему?

Папринций вздохнул, узловатые пальцы потерли щеку.

– У меня были разные варианты, много. Будущее после катастрофы, будущее после людей, прошлое с людьми, прошлое задолго до людей, иная реальность, вымышленная реальность, которая существует лишь в твоем или моем мозгу, а также реальные мы в другом месте или скопированные мы в другом месте, когда реальные живут себе спокойно дома…

– Не живут. Вашего трупа не нашли. Вы здесь – это реальный вы, в своем настоящем теле.

– Хорошо бы, но как проверить? Возможно, мы все погибли там, на нашей земле, а здесь – нечто вроде того света для вылетевших душ?

Такое мне в голову не приходило.

– Отложим разговор до попытки переместиться или до новых фактов, – предложил дядя Люсик.

– С одним уточнением. Не до попытки, а до перемещения. Кто не верит в свое дело, у того не получается. Я верю, что у нас все выйдет как надо. А вы?

Папринций грустно улыбнулся, как мудрый и всезнающий Спаситель с иконы, и пришпорил коня.