Игра на повышение - Дмитрий Евдокимов Страница 57

Ну а кроме всего прочего, у моего коронованного противника впервые на моей памяти массово побежал народ. Только подтвержденных моими людьми случаев дезертирства сегодня было зафиксировано порядка пятисот. То есть вдобавок к убитым и раненым в ночном бою и за половину сегодняшнего дня Янош лишился еще полутысячи солдат. Причем некоторые пленники вполне серьезно утверждали, что в сыплющихся по ночам на их головы ледышках видят знак гневающегося Князя Холода, а идти против потусторонних сил они своего согласия не давали.

Услышав подобные заявления, Веселов зашелся в нервном кашле, а Румянцев округлил глаза в изумлении. Я же просто усмехнулся: а что вы хотели от неграмотных солдат восемнадцатого века? Что они должны были подумать в таком случае? Это обыватели века двадцать первого пожали бы плечами да махнули рукой на необычное атмосферное явление – мало ли чего там на небесах происходит? Главное, что опасности никакой нет и градом их дорогую машину не побьет.

– Я же вам говорил, что толк будет! – пожал плечами я.

– Да уж, – полковник смущенно поправил свой уланский головной убор.

– Так, может, стоит продолжить их льдом-то посыпать? – поинтересовался гусарский подполковник.

– Раньше нужно было этим заниматься, – не согласился я, – сейчас уже слишком малое расстояние до Корбина осталось. Да и то сомнительно это все, ведь чем чаще повторяешься, тем выше шансы быть обнаруженным и разоблаченным. И с хранением льда в такую жару большие проблемы, морозильных камер-то у нас нет.

– Морозильных камер? – тут же переспросил Румянцев, переглянувшись с Веселовым, и я спешно прикусил язык, сообразив, что сболтнул лишнее.

– А что это такое? – поддержал товарища гусарский подполковник.

– Ну, это вроде как ледники в подвалах богатых домов, – с трудом подбирая слова, взялся я за объяснения, – только передвижные.

– А-а, – радостно протянул улан, – некоторые торговцы вроде как скоропортящийся товар так перевозят.

– Точно! – обрадовался я неожиданной подсказке, беря себе на заметку информацию о предприимчивых торговцах.

Мы стояли на валу небольшого, наскоро сооруженного редута. Он располагался справа от ведущей в городские предместья дороги и сделан был скорее для концентрации на себе внимания противника, чем исходя из каких-то тактических соображений. Биться за него до последней капли крови я не собирался, но улорийцы должны были верить в обратное. По левую руку от нас от дороги до озера стояли два батальона второго Корбинского пехотного полка с приданным ему гусарским эскадроном. Справа расположились основные силы нашей армии. Впереди, с небольшими разрывами между полками, – пехота. Следом, напротив этих самых разрывов, – кавалерия. Дальше, в данный момент совершенно скрытые за спинами кавалеристов, стояли три минометные батареи.

Край правого фланга упирался в ограничивающий пригородную долину холм со скалистой вершиной. На его склоне была устроена большая артиллерийская батарея, по большей части бутафорская. Настоящих орудий там было всего четыре штуки, остальное – дешевая имитация.

Смысл диспозиции заключался в предотвращении потенциально опасного для нас удара по центру армии с обходом Малоозерска с юга. Опасность попасть под перекрестный огонь орудий редута и батареи правого фланга должна была отвратить от такой идеи любого военачальника, находящегося в здравом уме. В такой ситуации просто напрашивается атака на выглядящий ключом ко всей нашей обороне редут, с последующим проникновением сквозь слабый левый фланг в городские предместья, откуда уже можно ворваться в сам Малоозерск с его слабенькими, полуразвалившимися стенами. А взятие города опрокидывает всю нашу первоначальную позицию в тартары, тем более что численное превосходство все еще позволяло бы противнику одновременно сковывать боем центр и правый фланг таридийской армии.

– А вдруг они не придут? – отнимая от глаз бинокль, задал интересный вопрос Веселов.

Обсуждение начального построения было бурным и долгим, но в итоге мне удалось убедить офицеров почти по всем пунктам, после чего мы проработали, казалось бы, все возможные варианты развития событий. Все, кроме того, что сейчас пришел в голову подполковнику Веселову.

Мы дружно рассмеялись. Нужно отметить, что настроение в войсках было приподнятое, можно даже сказать, среди личного состава царили оптимизм и уверенность в завтрашнем дне, что резко контрастировало с унынием и обреченностью первых дней после катастрофы под Россошью.

– Придут, Илья Сергеевич, обязательно придут, – я нисколько не сомневался в сказанном, – теперь они оторваны от своих коммуникаций, и взять продовольствие, воду, транспорт, боеприпасы им негде. По крайней мере, частично поправить свои дела Янош может только в Малоозерске. А тут еще наличие нашей армии перед глазами будет подстегивать его в желании одним махом прихлопнуть нас, словно надоедливого комара.

– Разведка возвращается, – усмехаясь, сообщил Румянцев, – быстро возвращается. Скорее всего, идут наши улорийцы.

И действительно, сначала из-за холмов вынырнули и, быстро осмотревшись, снова скрылись передовые дозоры вражеской армии, следом появилась большая и весьма пестро одетая группа, а за их спинами поднимались к небу пыльные тучи – вражеская армия приближалась.

– Вот и его величество Янош пожаловали, – сообщил Румянцев, не отрывая взгляда от бинокля.

Во главе пестрой группы, большую часть которой мне уже пришлось наблюдать в деле у моста через Славицу, для рекогносцировки выехал сам король Улории. И сейчас, между прочим, смотрел в подзорную трубу прямо на нашу честную компанию.

Вообще-то я такой ерундой никогда не страдал, ни в том мире, ни в этом, но здесь не удержался – опустил бинокль, чтобы не возникло проблем с идентификацией моей личности, показал оппоненту оттопыренный средний палец и изобразил на лице широчайшую улыбку. После чего вновь прильнул к окулярам, спеша насладиться произведенным впечатлением.

И не прогадал. Короткая немая сцена во вражеских рядах сменилась бурной реакцией очень разгневанной венценосной особы. Узнал, значит, товарищ Янош Первый меня, узнал. Мелочь, а приятно. Интересно, что он теперь будет думать по поводу фрадштадтцев? Сможет ли сохранить голову холодной в сегодняшнем деле? И как будет действовать?

А как бы на его месте поступил я? Мы вот просчитали десятки вариантов развития событий, вроде бы не оставив ни шанса какому-либо сюрпризу, а такое простое действие, как воздержание от немедленного нападения не предусмотрели! А ведь я сделал бы именно так! Вышел бы на равнину и принялся методично окапываться, обезопасив себе тылы, а попутно держал бы в напряжении армию противника мелкими провокациями и рассылал по округе сильные кавалерийские отряды для поиска провианта и разорения вражеской территории. И тогда бы моему противнику самому пришлось начинать активные действия, что в условиях все еще большого численного превосходства обороняющихся было бы проблематично.

Но вновь мысленно перевернув шахматную доску таридийскими фигурами к себе, я понял, что в таком случае обязательно придумал бы еще какие-нибудь каверзные ходы, ставящие в тупик моих оппонентов. Так что со стороны улорийцев такой план был бы неосуществимым. Им бы что-то действительно необычное придумать, использовать сильные стороны своей армии таким образом, чтобы мне ответить было нечем, но очень и очень сомнительно, что такое произойдет. Янош всего лишь сын своей эпохи, знания его ограничены, инерция мышления слишком сильна, так же как и приверженность общепринятым правилам ведения военных действий. Так что не удержится он от соблазна решить вопрос в одном-единственном генеральном сражении и наконец-то расчистить себе дорогу к столице отколовшегося от Улории края. К тому же припасов у него теперь мало, а их в сельской местности достаточно не соберешь. И уже совершенно понятно, что к предложенной мною «скифской» войне Янош не готов и действенного противоядия подобрать не может. Так что нет у него другого выхода, будет атаковать однозначно. Вопрос лишь в том, как?