Фатальное колесо. На все четыре стороны - Виктор Сиголаев Страница 56

– Караваев! Ты почему так поздно в школу приходишь? Звонок через пять минут!

Это что, Грипповина своих цыплят уже на входе отслеживает? Что-то новое.

– Здрасте, Агриппина Васильевна, – буркнул я и попытался вписаться в узенькую щелку свободного пространства между учительскими чреслами и дверной обналичкой.

Не вышло. Опытная аппаратчица от педагогики будто невзначай перенесла вес тела на другую ногу, и… шлагбаум закрылся.

– Чего? – жалобно прогнусавил я. – Успеваю же!

– А тебе и не надо на урок идти.

– Чего это?

– Пойдем со мной в учительскую.

– А че я сделал-то?

– Придем – увидишь.

До чего вредная женщина! Трудно сразу сказать?

Ее вообще нельзя к детям допускать. Как педагог – тупа и бездарна, муж ушел, своих детей нет. Просто сочится неприязнью ко всему окружающему миру. Да и себя, если честно, Грипповина любить не научилась, за собственной внешностью следит только для проформы. Мы же элитные, напомню. Только вкуса вот никакого нет, черт-те что и сбоку бантик. Любимая сорочка – украинская вышиванка. И… частенько от нее кошками пованивает, не к столу будь сказано, прет даже сквозь назойливый букет «Красной Москвы».

Вот как сейчас, например. Фу…

– Пришли за тобой, – бросила Грипповина фразу, как на паперти полушку кидают нищему, снисходительно и с какой-то брезгливой высокомерностью.

– Кто пришел?

– Лучше скажи – шо ты там натворил?

– Я? Натворил? Побойтесь бога, Агриппина Васильевна!

– Ты как с учительницей разговариваешь?

– А как вы с учеником?

О, это наша древняя тема.

Я люблю подерзить, а Грипповина – меня поучить уму-разуму. Я – безнадежный Дон Кихот, сражающийся даже не с воздушными ветряками, а с тяжелыми жерновами, а Грипповина… «Да щоб ты сказывся, чого я взагали з цым ныщебродом гутарю?»

– Ты подерзи мне, подерзи! Ишь ты… выискался какой. От горшка два вершка…

– Три уже…

– Опять дерзишь?

…И дальше в том же духе.

Буду умнее, лучше пропущу свою следующую подачу. Просто неинтересно.

Кто же меня там ждет в учительской? Вновь Диана? Что-то зачастила ко мне Повелительница временных завихрений.

– Диана Сергеевна меня там ждет? – перебил я обильный поток мелких, но тупых и поэтому необидных шпилек в мой адрес.

– Какая… Диана… – опешила мой суперпедагог. – Никакая вовсе ни Диана. Ты що, сказывся, чи шо?

Оба-на, вновь пробило. Начинается. Говорю же, когда Грипповина психует, ее частенько заносит на привычный ей суржик.

– Та не сказывся я. – Меня начало разбирать от смеха. – Чого и вам бажаю.

– Що?

– Пришли уже, Агриппина Васильевна. Можно я войду в учительскую?

– Заходи уж.

Учителей уже нет, все разбежались по классам. В кресле сидит какая-то дамочка в джинсах и читает развернутую газету, лица не видно. В джинсах? Это в элитной-то школе?

– Привела, Ирочка. – Грипповина разве что заискивающе хвостом не виляет. – Вот Караваев, как вы и просили.

Дамочка с шумом свернула газету.

У меня вытянулось лицо от удивления. Ирина? В огромном красном галстуке и при комсомольском значке на… левой груди. В водолазке она классно смотрится. Я имею в виду Ирину, а не… впрочем, и она тоже.

– Здравствуй, Витя. Я старшая пионервожатая от городского комитета комсомола. Зовут Ирина, фамилия… кхм… Гагарина.

Да она издевается!

– А я – Витя Караваев-Таврический. Местный граф. Очень приятно.

– Караваев! Ты шо себе позволяешь?

– Спасибо, Агриппина Васильевна. Я сама справлюсь. Вы можете идти на урок.

– Смотри мне, Караваев, – по-змеиному прошипела Грипповина и помчалась… откручивать детям головы.

– И что мы такое исполняем? – фамильярно поинтересовался я у целой ста-аршей пионерской вожатой, с удовольствием плюхнувшись при этом на свободное кресло напротив. – Досрочный прием в пионеры? Полищук рекомендовал?

– Пошли на базу, мистер Таврический. – Ирина пружинисто встала с мягкого сиденья. – Вводные появились, не терпящие отлагательств, по дороге расскажу.

– Ну, пойдем, женщина-космонавт с красивым красным галстуком на… – Я вспомнил вовремя, что сальностей Ирина не любит. – На… шее. Может, и смогу тебе чем помочь.

– Сможешь, даже и не сомневайся.

Ирина накинула на плечи стильную короткую дубленку и вытолкала меня из учительской.

– Я на мотоцикле не поеду, – предупредил я. – Даже назло бабушке не буду уши морозить.

– Пешком! Пешком, мой юный граф!

Я фыркнул. Фальшиво, надо сказать. Моей детской составляющей всегда за счастье лишний раз послоняться по городу. Хоть зима и слякоть, все равно у нас есть чем полюбоваться, сколько раз ни проходи по одним и тем же улицам. А еще что мне сейчас нравится до одури – полное отсутствие рекламы! Господи, как же это классно! Люди, вы себе даже представить не можете, как эти цветные стенды и билборды засоряют чудесные виды прекрасного южного города. Я сказал «засоряют»? Ну, пусть так, хотя надо бы… через «и» в четвертой позиции. И «а» вместо «я»… ну, вы поняли где.