Синий взгляд смерти. Рассвет. Часть четвертая - Вера Камша Страница 56

Легкий, пропахший дымом и луком ветерок разносил песни и тепло расцветивших долину костров. Мелодии путались, как конские гривы, что-то Робер наверняка слышал, но разобрать в общем гуле знакомые слова не получалось. Попробуй разбери, когда вокруг хохочут и вспоминают вчерашнее.

– Так готово, други, – возвестил с чего-то красноглазый Коломан. – Сало вытопилось, закладывать пора.

– Идем, – Гашпар приобнял Робера за плечи, – говоришь, не едал еще нашей мешанки?

– Только слышал, – признался Иноходец, – хотя Осенний Излом и встречал с Балинтом по-алатски.

– Мешанка, то для витязей, – объяснил опекавший какие-то черные мешочки Дьердь. – Сами творим, женщин да чужих не пускаем.

– Как же их пускать? – хлюпнул носом Коломан. – Не можно женщинам на плачущих витязей глядеть! А без слез мешанку не закрутишь…

– Без слез не бывает, без тмина с кошачьим перцем тоже…

– Без тмина мешать, удачу шугать, мармалюк приваживать…

– Тмина братец не прихватил, – Гашпар откровенно веселился, – вот и пустил Излом коту рыжему под хвост.

– Ну нет! – вскинулся Эпинэ, вспоминая пляшущее в темном дворе лохматое пламя, огонь во рту и дальние зарницы. – Тмин не тмин, а встретили осень мы хорошо! Вот о чем Балинт жалел, так о скрипке.

– У нас скрипки, хвала Охотничкам, есть, – обрадовал Дьердь, – и цимбалы есть, и бубен. Как же на войну да без них? Только до чипетной чарки нельзя! Ну что, Гашпар, ты за господаря, тебе и выжарки убирать!

– Так и уберу! А ну с дороги, господарь по выжарки идет!

Витязи со смешками расступились, стал виден утвержденный над костром здоровенный таган. Гашпар ухватил какую-то штуковину и принялся что-то быстро выуживать из котла и ссыпать в довольно-таки внушительную миску, которую держал Дьердь. Управившись, Карои принял поданную чарку, выпил и провозгласил:

– Дозволяю!

– И тебе радости, – рявкнул, протискиваясь к костру, Коломан, которого почти сразу закрыла могучая даже для витязя спина.

– Выжарочная, гици!

Робер обернулся, сияющий Пишта держал в руках чарку, более похожую на стакан. Уже понимая, что его ждет, Эпинэ хлебнул. Да, это была тюрегвизе!

– Закуси, – вернувшийся Гашпар сунул в руку свернутую лепешку. Внутри оказалась зелень и еще немного огня. До невозможности вкусного.

– Лук пошел! – возвестили от котла. – Как есть пошел!

– Луковая, гици!..

Вторая чарка, и когда успели налить, уже ждала. Пришлось пить и закусывать все той же лепешкой, причем огонь внутри оказался пресловутой выжаркой, дополнительно приправленной на редкость злобным чесноком.

– Сладкая – моя! – длинный Гергей топнул ногой. Таким голосом объявляют о праве на поединок или о праве на любовь, но речь шла о том, кому бросать сладкий перец в дозревший до такого счастья лук.

– Тогда кошачья мне!

– Гостя, гостя не забудьте…

– Мясную ему!

– Лучше тминную…

– И то…

– После водяной передохнём, – утешил Балинт, – часика два, а там, глядишь, и Ворон подлетит!

– Сюда? – ухватился хоть за что-то понятное Эпинэ. – К вам?

– А с кем ему ночку коротать? Не с «гусями» же!

– Обойдет всех, да к нам.

– Пивопойцы тоже неплохи были!

– И «лиловые»!

– А кто говорит, что плохи? Ладных обойдет, у лучших останется!

– Обычай то, – Коломан продолжал опекать приглянувшегося его драгоценному Ховирашу талигойца. – Старший после хорошей драки котлы обходит, то с побратимов, Алонсо с Балинтом, повелось.

– Я помню, – в самом деле вспомнил Эпинэ, – хороший обычай.

Алонсо Алва с Рене Эпинэ и впрямь завели манеру после сражений обходить отличившиеся части, что давало повод для сотен пари и закладов, которыми испокон веку развлекаются победители. Маршалы, генералы, полковники продолжали пить с подчиненными и тогда, когда кончились большие победы.

В Торке талигойцы воевали неплохо даже при Алисе, а после Малетты поводов поднять чарку и вовсе прибавилось. Робер не забыл, как после удачной вылазки к их костру пришел старший Фажетти… Если б не дурь с мятежом, теньент Эпинэ через пару месяцев получил бы орден, не довелось. Будь оно проклято, это «если бы»! Заодно с памятью. Ведь можно же молча сидеть у огня, пить, смотреть на веселье…

– Что не так? – алаты лупили задумчивых друзей по спине ничуть не хуже кагетов. – Помочь можно?

– Вспомнилось, – не стал выкручиваться Иноходец. – Как дед нас всех угробил… Почти всех – я-то уцелел.

– Так радуйся! – прикрикнул Карои. – Жив и при деле, а что один пока, так не ты первый. Хоть Балинта Старого возьми, какая семьища была, одна девчушка осталась!

– Балинт отплатил, – так говорила Матильда, так Карои поймет. – Слушай, Гашпар, давно узнать хотел…