Спецназ Великого князя - Юрий Корчевский Страница 56

Дозоры в степи впереди засек высылали еже-дневно. С восхода солнца и до полудня они скакали на юг, делали круг и к вечеру возвращались. Полтора месяца противника видно не было, потом сразу несколько дозоров из разных полков донесли воеводе, что видели дозоры крымчаков и облако пыли на горизонте. Конечно, если шли большим числом, всегда поднималась пыль. На Русь шёл двадцатитысячный отряд крымчаков. Казанских татар с ними не было. В 1516 году тяжело заболел и в походы не ходил и 8 декабря умер Мухаммед-Эмин. Казанцы стали просить Василия Ивановича отпустить хана Абдул-Латифа, находившегося в Московском государстве в заложниках по мирному договору.

Москва дала Абдул-Латифу на кормление Каширу. Пока Василий Иванович и боярская дума раздумывали, 19 ноября 1517 года Абдул-Латиф внезапно умер. Были подозрения, что его отравили сторонники крымского хана, желавшего поставить на Казань своего ставленника.

Фёдор, как и положено было, направил в Тулу к Воротынскому гонца с известием о приближении крымчаков. Иван Михайлович в помощь прислал несколько тюфяков с обслугой. Князь и сам не знал, на каком участке засечной черты татары нанесут удар и попытаются прорваться. В войске Воротынского преобладала конница, но и она не смогла бы за день пройти семьдесят-сто вёрст, если бы татары надумали прорваться там, подальше от основной рати. Да и не могли ратники, измотанные долгим переходом, на взмыленных конях, сразу вступить в бой, отдых небольшой требовался и людям, и коням.

Обычно татары, ещё со времён Батыя, применяли излюбленную тактику: пускали вперёд небольшой отряд – сотню, две, три. Они завязывали бой, осыпая противника стрелами, нанося урон ещё до сабельной сечи. Когда враг кидался в атаку, отступали, противник кидался преследовать и попадал в ловушку. С двух сторон его зажимала основная рать и громила.

В этот раз тактика изменилась явно под влиянием османов. Татары решили пустить вперёд отряд, завязать бой, дать русским втянуться, получить подкрепление, а основной ратью ударить в стороне и прорваться. Своего рода отвлекающий манёвр. Мало того, применили хитрость. Для того чтобы малый, отвлекающий отряд приняли за основное войско, на запасных коней посадили соломенные чучела, набив соломой одежду. За каждым татарином в походе, на привязи, шли две-три запасные лошади. Таким образом, зрительно со стороны одна сотня превращалась в три. Вот такая сотня налетела на позицию стрельцов. У Фёдора сначала заныло в животе, как увидел конницу. Но он стрелецкий голова и должен для стрельцов являть пример, а не показывать растерянность. Стрельцы до приказа прятались за турами. Это плетённые из хвороста прямоугольные фигуры, засыпанные землёй. За ними стрелы лучников обороняющимся не страшны. Татары с визгами и криками всё ближе. Сто шагов осталось крымчакам до позиции, лица татар отлично видны. Фёдор закричал:

– Целься! Пли!

Грянул мощный залп из множества пищалей. Передние татары упали, но конная лава продолжала накатываться. Что за диво? Пули должны были поразить не меньше половины степняков. Пищали разряжены, а времени перезарядить нет.

– Пищали отставить, сабли наголо! – скомандовал Фёдор.

И сам саблю выхватил. Подскакал татарин, да удивительно – без шлема, щита. Фёдор рубанул, а сабля легко перерубила тело, а из одежды солома торчит. Обманка! Уцелевшие под огнём татары, коих немного осталось после зал-па, стали разворачивать коней. Свистом особым подозвали запасных коней с чучелами. Несколько минут, и татары исчезли, оставляя за собой въедливую пыль. Фёдор растерян был, как и другие стрельцы. Невиданное дело! Однако сразу приказал зарядить пищали. Вдруг татары вернутся, да уже не с чучелами в сёдлах, как тогда? Крымчаки сюда не вернулись, а атаковали ополчение пятью верстами правее. Успеха атака им не принесла, нарвались на пушки. Сразу же потеряли много всадников, а русская конница контратаковала. Сеча пошла упорная. Татары за трофеем пришли, за полоном, а русские защищали свои земли, свой народ, потому бились ожесточённо, не жалея живота своего. Полдня длилась битва, и много воинов полегло с обеих сторон. Мурзы татарские поняли, что, если бой продолжать будут, в Крым не вернётся никто. Сначала пятиться, отступать стали, а потом наутёк пустились. Русское войско князя Одоевского Василия Семёновича стало преследовать. Кони русские отдохнувшие, а татары с марша, оторваться не могли. Весь путь бегства татарского трупами степняков усеян. А кабы и не вечер, всех побили бы. Убрались татары, на обратном пути по рязанской земле прошлись, сёла и деревни пожгли, людей в полон взяли, скот увели. Далеко гнали их русские, но уже рязанская земля пошла, над нею Василий Иванович не властен.

Утром сбор всех полковых начальников и вое-вод у Воротынского. Каждый докладывал о набеге – что видел, что предпринял. Фёдору скрывать нечего, всё обсказал, как было – про соломенные чучела. Засмеялись воеводы, подначивать стали, дескать – с огромными пугалами воевал, порох зря потратил. Воротынский смех и шутки в адрес Фёдора прервал:

– Тихо! А до самих доведись? Или побежали бы, увидев рать большую? Я так думаю – на испуг брали, а основной отряд в другом месте прорывался. Прошу на будущее учесть.

А всё же прозвище обидное к Фёдору приклеилось – «соломенный боец». Впрочем, его довольно быстро забыли. Войско простояло до осени, в преддверии зимы ушло, кто в Серпухов, кто в Москву. А степняки в ноябре ещё один поход учинили, меньшими силами на Путивль напали. Отбился старинный город, татары по окрестностям прошлись, разорили и ушли. Но под Сулой их настиг воевода Василий Шемячич и разбил.

Вскоре в Крыму начались междоусобицы и резня, следующие три года прошли без вторжения крымчаков.

Но военные действия на других рубежах русских продолжались. В сентябре польско-литовская армия в десять тысяч воинов выступила из Полоцка. Во главе – заклятый враг Московии – Константин Острожский, литовцами командовал юный Радзивилл, а поляками Ян Сверчовский. Подступили к Опочке и 20 сентября начали осаду. Наместник города успел выслать гонцов в Великие Луки и Псков. Войско Сигизмунда 6 октября начало штурм города с пушечного обстрела, потом наёмная польская пехота на приступ пошла, с трудом отбился гарнизон. На подмогу Опочке прискакали два отряда. Боярин Фёдор Телепнёв-Оболенский сразу напал с тыла на польско-литовскую рать, отбил обоз и пушки, отряд Ивана Лецкого перекрыл пути отхода и завязал бой с идущими к Опочке литовскими подкреплениями. Разгром войска Острожского был полным. Бросив всё, литовско-польские остатки отступили в Полоцк. Крайне неудачный поход истощил и без того скромные людские и денежные ресурсы Литвы, они послали к Василию Ивановичу послов договариваться о перемирии. Единственным условием Литвы было возвращение захваченного Смоленска. Великий князь отказал, посольство литовское вернулось.

Московский государь хорошо понимал ситуацию. Литва уже не в состоянии вести большую войну, способна только на мелкие набеги. Меж тем государство Московское обладало силами и ресурсами для войны.

Великие князья московские всегда с вожделением смотрели на земли рязанские, богатые, плодородные, обильные лесом и зверьём. А более всего прельщало, что взяв Рязанское княжество, южные границы Московии отодвинутся от Москвы на многие сотни вёрст.