Мстители. Каждый хочет править миром - Дэн Абнетт Страница 56

Они медленно приближались к боеголовке, держа оружие наготове. Рядом с бомбой суетился, что-то лихорадочно обрезая и спаивая заново, мужчина в рубашке с закатанными рукавами.

– На пол! Быстро! – закричал Хант. – Лицом вниз!

– Боюсь, я не могу себе этого позволить, – ответил Бэннер, не оборачиваясь. Он засунул кусачки в рот, чтобы двумя руками открыть крышку люка.

– Ты слышал приказ! – крикнул другой агент, поднимая винтовку.

Хант приказал опустить оружие.

– Бэннер? – произнёс он. – Доктор Бэннер?

Бэннер вытащил кусачки изо рта.

– Я немножко занят, – ответил он, лихорадочно работая.

Хант приблизился.

– Что вы делаете? – спросил он, снимая шлем.

– Спасаю мир. По крайней мере, надеюсь на это. К сожалению, Виндем не знаком со стандартным цветовым обозначением.

Хант оглядел бомбу.

– Эта чёртова штука заряжена?

– Ага, заряжена и взведена. Дистанционный взрыватель. Передайте отвёртку.

Хант послушался.

Бэннер, всё ещё не поднимая взгляд, схватил инструмент и стал рукояткой молотить по всё той же крышке люка.

Бэннер был сосредоточен и собран. А ещё он потел. И был возбуждён. Хант внезапно понял, что не знает, чего он боится больше, бомбы или Бэннера.

– Вы знаете, что делаете? – спросил он.

– Надеюсь, что да. Я должен.

– Где-нибудь есть чертежи?

– Завались. Но подключение взрывателя – это очень стандартная процедура. Ага.

– Ага? Что ага?

– А вот и приёмник удалённого сигнала.

Бэннер потянулся к нему кусачками.

– Где Виндем? – спросил Хант.

– Ушёл. Совсем недавно. Телепортировался. Я не смог ему помешать.

– Проклятье!

– Отсюда такая спешка. Он собирается взорвать эту штуку из своего нового убежища.

– Она же уничтожит весь остров!

– Для начала, – согласился Бэннер.

Он щёлкнул кусачками и вытащил моток проводов.

– А вот и удалённый взрыватель.

Затем он поднял голову и посмотрел на Ханта. Его очки запотели.

– Бомба всё ещё заряжена, нужно будет её разооружить, но я устранил удалённый взрыватель.

– Я вызову сапёров.

– И побыстрее. Ручаюсь, что здесь нет запасных взрывателей, но Виндем чертовски умён. Эту штуку нужно разобрать на части, причём как можно быстрее. И это «грязная» бомба. Пусть ваши люди наденут соответствующую защиту.

Хант связался с сапёрами. Бэннер поднялся на ноги.

– Вы в порядке? – спросил Хант.

Бэннер кивнул.

– Док? Док?

Они обернулись. В зал, хромая, вошёл МакГейл в сопровождении освободивших его оперативников. Он избавился от их поддержки и самостоятельно дохромал до Бэннера. Мужчины встали лицом к лицу.

– Вы играли с ним? – спросил МакГейл. – Скажите, что я правильно понял вашу игру? Вы использовали его?

– Да. Сожалею, что мне пришлось…

– Просто скажите, что вы обвели его вокруг пальца.

– Так и было. Пришлось притвориться, что я разделяю его взгляды, убедить, что я на его стороне.

– Меня по голове вы огрели вполне убедительно, – пожаловался МакГейл.

– Пришлось постараться, прошу прощения.

– Моя черепушка вас прощает.

– Вы подыграли Виндему, чтобы разузнать про бомбу? – уточнил Хант.

– Да, и даже больше того. С помощью бомбы Виндем пытался отреагировать на угрозу… Угрозу, которая повлияет на нас всех. Но он не хотел о ней рассказывать. Мне пришлось слоняться вокруг него, пока он не захотел говорить.

Он взглянул на МакГейла.

– Если бы вы вытащили меня, когда у нас была такая возможность, мы бы ни за что не получили от него этих сведений.

– Есть проблема посерьёзнее гамма-бомбы? – не поверил Хант.

Бэннер кивнул.

– Гораздо серьёзнее.

– Вы вытащили из него эти сведения? – спросил МакГейл. – Уговорили его всё рассказать?

– У меня кончилось время.

– Проклятье! – воскликнул МакГейл.

– Так что я заставил его. Я ему угрожал.

Хант оглядел учёного с ног до головы.

– Чем? – поинтересовался британский агент.

– Кое-чем таким, чего я сам до ужаса боюсь, – признался Брюс.

Он снял очки и протёр их краешком рубашки.

– Он всё рассказал, – сказал Бэннер. – А затем сбежал.

Брюс повернулся к Ханту.

– Мне нужно связаться с Мстителями. Максимальный приоритет.

– Есть одна проблемка, – признался Хант. – Связи нет. Никто ни с кем не разговаривает.