Проект "Сколково. Хронотуризм". Книга 2 - Татьяна Михайлова Страница 56

Размышления прервал звук шагов по коридору и решительный стук в дверь каюты. Павел замер и на всякий случай не стал отвечать. Но тут же вспомнил, что ключ в замке на двери он не повернул и ее стоит лишь хорошенько толкнуть. И потянулся к «Беретте», лежащей в кобуре на левой голени.

— Патрик, вы здесь? — рявкнул Ричардсон из темноты коридора. — Только не говорите, что вас нет. Я этого не переживу.

— Я здесь, войдите, — выдохнул Павел и убрал руку. Первый помощник капитана — не тот человек, которого можно опасаться. Во всяком случае, пока.

— Какого черта вы сидите тут как мышь в норе, зажгите свечу, — буркнул, входя, Ричардсон. — Это становится невыносимым. Если так пойдет и дальше, то нас будут сопровождать все акулы Атлантики. Хорошенький эскорт мы приведем за собой в Гибралтар.

Ричардсон остановился на пороге, и Павел видел только силуэт первого помощника Бриггса. Тот помолчал немного и проговорил, уже тише:

— Я вот что хотел сказать — капитан приглашает вас на ужин, приходите к нам в кают-компанию. Надо как-то отвлечься от этого кошмара. Еды у нас полно — несколько бочонков с солониной, копченые окорока, овощи, сыр. В общем, почти все, что душа пожелает. Всей этой снеди нам хватило бы на полгода, если не больше. Думаю, что Бенджамин достанет из своих запасов бутылочку виски или портвейна, а Сара сыграет что-нибудь душещипательное на своей фисгармонии… Приходите, Патрик, ей-богу, попробуете стряпню Эдварда, этот мальчишка неплохо готовит, — еще раз повторил приглашение Ричардсон и умолк.

— Обязательно приду, — заверил его Павел, и тут же спросил: — А врач, фон Штейнен, что с ним? И где он? — А черт его знает, — в голосе помощника капитана появились нотки раздражения и брезгливости одновременно, — понятия не имею. Здесь где-нибудь, если не утопился до сих пор. Так для него будет даже лучше — не придется объясняться с властями. Когда мы придем в Гибралтар, я лично позабочусь о том, чтобы этот проходимец оказался в руках полиции, — задиристо заявил Ричардсон.

— Проходимец? — Павел сделал вид, что удивлен и впервые слышит о темном прошлом врача. А сам насторожил уши, готовясь получить подтверждение или опровержение своей догадки.

— Еще какой, самый настоящий аферист и мошенник, но очень хорошо умеет маскироваться и входить к людям в доверие. Я не знаю, какая муха укусила Бриггса, когда он разрешил фон Штейнену подняться на борт «Марии Селесты». И запретил мне вносить запись о нем в судовой журнал, и даже приказал поставить врача на довольствие! Впрочем, потом Бенджамин рассказал мне, что встретил это несчастного в порту, перед плаванием. Он привез сюда Сару, чтобы показать ей каюту. Сара притащила с собой дочь, и на обратном пути они все вместе наткнулись на этого докторишку. У Сары, как всегда, была очередная истерика, Софи кашляла — она к тому времени уже успела простудиться, и фон Штейнен встретился им как нельзя кстати. Он предложил им помощь, если это можно так назвать, — дал девочке выпить несколько капель какой-то настойки. А Саре он прописал другое лекарство — вы не поверите, это была связка сухих листьев, их нужно было жевать, как матросы жуют табак. Бриггс почему-то не возражал, глядя, как портовый шарлатан пичкает его жену и дочь непонятно чем. Но, как ни странно, все это сработало: кашель у ребенка прошел на следующий же день, а Сара стала намного спокойнее и веселее. Взамен этот фон Штейнен попросил капитана помочь ему — отвезти в Европу, на что Бриггс незамедлительно согласился. И вот теперь мы пожинаем плоды его доброты. — Ричардсон закончил свою речь коротким, емким ругательством.

— Так вы считаете, что это он?.. — Дальше можно было не продолжать, помощник капитана понял Павла с полуслова:

— Конечно, кто ж еще? Не Амазонка же, которую видели все, кроме меня, — ухмыльнулся Ричардсон и заторопился: — Патрик, хватит болтовни, пойдемте, пока все не остыло. Я голоден, как дикий зверь, и так же зол. Если я сейчас не выпью успокоительного, то за борт полетит еще один труп. Правда, я пока не знаю, чей именно.

После такого заявления возразить помощнику капитана Павел не решился. Он нашел на столе ключ от замка и постоял немного у стола, раздумывая, не прихватить ли с собой саквояж. Но решил этого не делать: зачем привлекать к себе лишнее внимание, тем более что все самое необходимое лежит в карманах «охотничьей» куртки-пиджака? Павел вышел следом за Ричардсоном в темный коридор, закрыл дверь и дважды повернул ключ в замке. В это время помощник капитана уже успел отойти немного в сторону и дважды с силой грохнул кулаком в дверь каюты врача, потом дернул ручку.

— Надо же, закрыто. Похоже, он здесь. Эй, фон Штейнен, или как вас там на самом деле! Не вздумайте показываться мне на глаза, это может для вас плохо закончиться! Я все сделаю так, что капитан решит, что с вами произошел несчастный случай! — сложив ладони рупором и согнувшись, проорал Ричардсон в замочную скважину.

Но ответа не получил, из темноты не донеслось ни звука.

— Надеюсь, что он не подохнет там от голода или жажды. Надо будет попросить Эдварда отнести этому негодяю что-нибудь поесть. Я не хочу, чтобы каюта и трюм провоняли мертвечиной, — доверительно и искренне сообщил Павлу помощник капитана и затопал по коридору к трапу.

Павел постоял немного у дверей каюты врача, прислушиваясь к тишине, и направился следом за Ричардсоном.

В кают-компании «Марии Селесты» оказалось тепло, светло и очень тихо. Гостей здесь уже ждали — Сара и капитан Бриггс поприветствовали вошедших Павла и Ричардсона и снова уселись за накрытый стол. Павел устроился на отведенном ему месте, осмотрелся, и у него даже на миг захватило дух. Вот так, запросто, оказаться в самом сердце бригантины, в компании людей, чья судьба уже полторы сотни лет волнует многих — тех, кто связан с морем, и тех, кто видел корабли лишь на картинках. А рисунков на выкрашенных белой краской стенах оказалось немало, и были это в основном изображения парусных кораблей и портреты моряков в офицерской форме. У дальней стены кают-компании притулилось черное пианино, рядом находился бильярдный стол. Обеденный был почти вплотную придвинут к дивану, и, чтобы пролезть к деревянной, темно-коричневого цвета тумбочке со стоящим на ней граммофоном, Павлу пришлось основательно втянуть и без того запавший от голода живот. О «завтраке туриста» давно остались лишь воспоминания и вновь вернувшаяся жажда мести. «Я вам покажу, вам этот диетический батончик боком выйдет!» — мысленно поклялся Павел, пока разглядывал простое убранство кают-компании «Марии Селесты». На самом деле тесное и узкое, с низким, нависшим над головой потолком, оно казалось уютным за счет светлой окраски стен и пола. Из общей гаммы не выбивался даже ковер на полу — он был серым, с замысловатым узором в центре.

— Бенджамин, надеюсь, ты не будешь против? — Ричардсон потянулся к стоящей на углу стола бутылке из темного стекла, сгреб ее и ловко, как шулер, вытащил из кармана своего кителя штопор.

Капитан, даже если бы и захотел, возразить все равно не успел — густая, дивно пахнущая, янтарного цвета жидкость уже лилась в расставленные рядом с тарелками рюмки из тонкого стекла.