Страна призраков - Уильям Гибсон Страница 56

Одиль сидела в белом кресле с белым роботом на коленях и ковыряла гостиничным белым карандашом у него в животе среди пластиковых шестеренок и черных резиновых лент.

– Такая штука, они ломаться.

– Кто же это сделал? – спросила Холлис из своего кресла, сидя со скрещенными ногами в мягком халате.

Минувшая ночь прошла для нее на удивление безмятежно. Теперь было девять часов, и собеседницы потягивали утренний кофе, заказанный прямо в номер.

– Сильвия Ротч.

Француженка что-то поддела кончиком грифеля, раздался щелчок.

– Bon [135], – похвалила она.

– Ротч? – Холлис тоже взяла на изготовку белый карандаш. – Как правильно пишется?

– R-O-I-G. – Произношение английских букв, как обычно, далось Одиль с большим трудом.

– Это точно?

– Это по-каталонски, – пояснила она, наклоняясь и опуская робота на ковер. – У них там сложный диалект.

Журналистка записала: «Roig».

– А почему именно маки, она их часто изображает?

– Вообще только их и делать. – Огромные глаза француженки округлились, но гладкий лоб хранил серьезную невозмутимость. – Завалила маками весь Mercat des Flores, цветочный рынок.

– Ясно. – Холлис положила карандаш и подлила себе кофе. – Ты, кажется, хотела поговорить о Бобби Чомбо.

– Фер-гу-сон, – по слогам отчеканила Одиль.

– Как?

– Его зовут Роберт Фергусон. Он из Канады. Шомбо – просто псевдоним.

Холлис отхлебнула еще кофе, чтобы переварить услышанное.

– Впервые об этом слышу. Думаешь, Альберто знает?

Собеседница пожала плечами, как умеют лишь во Франции, – казалось, для этого нужно иметь немного иной скелет, чем у прочих людей.

– Вряд ли. Я в курсе, потому что мой парень работать в одной галерее в Ванкувере. Ты там бывать?

– В галерее?

– В Ванкувере! Красиво.

– Ага, – поддакнула Холлис, хотя видела, по правде сказать, очень мало – практически лишь номера́ в гостинице «Четыре времени года» да интерьер ужасно тесного зала суда, расположенного в бывшем здании двухэтажного танцевального зала в стиле «деко» на центральной улице с множеством театров, но, как ни странно, без автомобилей. У Джимми в то время выдалась черная полоса; приходилось безотлучно держаться рядом. Не самое приятное воспоминание.

– Мой парень, он говорить, что Бобби – диджей.

– Так он канадец?

– Парень? Француз.

– Я про Бобби.

– А, конечно, канадец. Фер-гу-сон.

– И хорошо он его знал? В смысле, парень твой?

– Доставать у него экстази, – ответила Одиль.

– Так это было прежде, чем Бобби переехал в Орегон работать над проектами GPSW [136]?

– Без понятия. По-моему, да. Уже три года? В Париже мой друг видеть его фотку, открытие в Нью-Йорке, Дейл Кьюсак, в память о Натали, ты что-нибудь слышать?

– Нет, – сказала Холлис.

– Бобби работать геохакером для Кьюсак. Мой друг говорить мне, это Роберт Фер-гу-сон.

– И ты уверена?

– Да. Кое-кто из художников, местные, знать, что он из Канады. Это, наверно, не такой большой секрет.

– Но Альберто не в курсе?

– Не каждый знать. Всем нужно Бобби. Для нового искусства. Тут он лучший. Но жить уединенно. Кто помнить его раньше, они стали очень осторожными. Не говорить, если Бобби что-то не хочет.

– Одиль, а тебе известно про его последний... переезд?

– Да. – Собеседница помрачнела. – Емейлы возвращаться назад. Серверы недоступны. Художники не уметь выйти на связь, они волноваться.

– Альберто мне уже рассказал. Не представляешь, куда он мог направиться?

– Это же Шомбо. – Одиль взяла свой кофе. – Он быть где угодно. ’Оллис, ты не хочешь поехать со мной на Сильверлейк? В гости к Бет Баркер?

Журналистка задумалась. Кажется, она недооценивала очень ценный источник сведений. Если приятель Одиль (случаем, не бывший?) и вправду знал Бобби Чомбо-Фергусона...

– Это та, у которой квартира вся в виртуальных ярлыках?

– ’Иперпространственная обстановка, – поправила собеседница.

«Господи помилуй», – вздохнула про себя Холлис.

И подняла зазвонившую трубку.

– Да?

– Это Памела Мэйнуоринг. Хьюберт просил передать, что собирается в Ванкувер.

Холлис покосилась на Одиль.

– Он уже знает, что Бобби – канадец?