Черные паруса - Аластер Рейнольдс Страница 56

Фура настояла на том, чтобы провести минутку наедине со Страмбли, прежде чем доктор исчез за занавеской. Вернувшись, она тихо проговорила:

– Просто хотела убедиться, что она не настроена поболтать.

– А будь иначе? – спросила я.

– Все в порядке. Она в отключке – сознание унеслось туда, куда Тревенца-Рич не долетает. – Фура бросила мне мешок, а потом сделала то же самое для Сурт и Прозор. – Ваши пожитки. Пованивают после того, как полежали в ящике вместе, но у меня такое предчувствие, что через пару дней мы перестанем это замечать.

– А если действительно повезет, то отправимся в путь еще раньше, – сказала я.

– Давай не будем торопиться с выводами. Никто не знает, когда Страмбли придет в норму. Если нога совсем плоха, ее придется отрезать и вместо нее приладить жестяную. Не хотелось бы спешить с этим, как вышло в моем случае. Выше нос, се… э-э, Траген. Нам бы еще по магазинам пройтись.

– Ты же вроде ненавидишь ходить по магазинам.

– Зависит от магазинов.

– Нам нужна провизия – теперь еще больше, раз мы потеряли части скафандров. Но я не мечтаю задержаться дольше необходимого. Мне тут не нравится. В самом начале с нами обошлись не слишком радушно, а теперь оказалось, что мы чересчур желанные гости.

– Я не из тех, кто жалуется на избыток гостеприимства, – сказала Фура.

Я повернулась к Прозор:

– Они могли как-то выяснить, кто мы на самом деле?

– Будь все как обычно, я бы сказала, что нет. Даже ответ на информационный запрос добирается в такую глушь за несколько дней. Но что-то не так, и это заставляет подозревать, что они знают или думают, что знают. Я в сомнениях. Эта история с двумя кораблями…

– Они могли видеть нападение?

– Только если нацелили телескопы куда надо в нужный момент. Все случилось слишком далеко, даже взрыв, и Паладин не засек ни одной трещальной передачи, которая могла бы выдать эту игру, не так ли?

– Никто не мог поджидать нас здесь, – сказала я, пытаясь успокоиться. – Корабли приходят и уходят из таких мест достаточно часто, и нет ничего слишком уж необычного в том, что капитан и ее костянщица немного похожи друг на друга. Возможно, мы просто слишком нервничаем.

– Так и есть, – произнесла Фура, глядя на свою руку. – И это очень неправильно, потому что нам не следует выглядеть разумниками, которым есть что скрывать. – Она еще больше понизила голос: – Мне это место нравится не больше, чем всем вам. Но для Страмбли это единственный шанс, так что мы доведем дело до конца. А пока давайте побыстрей разберемся с другими проблемами. – Она выдавила невеселый смешок. – Надеюсь, никто не включил в свой список дел пункт «удрать с корабля»?

Вскоре доктор Эддралдер подошел к нашему ряду стульев, по-прежнему держа зонтик.

– Я произвел первичный осмотр, – объявил он чрезвычайно низким голосом, который не совсем соответствовал его внешности. – Мы дали ей лекарства, чтобы она чувствовала себя более комфортно и эффективнее боролась с инфекцией. Когда освободится один из роботов, я как можно тщательнее очищу рану. Постараюсь спасти конечность, но гарантировать успех не могу. Несчастный случай с клинком, говорите?

– С такелажным ножом, – сказала Фура. – Такелажный нож режет почти все, мы его используем для распутывания снастей, выравнивания парусов и тому подобных дел.

– Я бы хотел взглянуть на этот нож. Если он такой острый, как можно предположить по ране, из него получится чрезвычайно эффективный хирургический инструмент.

– Это был наш лучший такелажный нож, – вздохнула Фура. – Исключительно острый. К сожалению, мы его упустили, он теперь летает где-то в Пустоши.

– Как жаль, – сказал доктор Эддралдер.

Мистер Снид с важным видом подошел к нашему собранию. Он вытер нос тыльной стороной кисти и размазал слизь под подбородком.

– Немного посплетничали с клиентами, док?

– Просвещаю их насчет клинических вопросов, мистер Снид.

Тот подвигал языком из стороны в сторону, распирая то одну щеку, то другую.

– Что ж, дело хорошее. А больше вы ни о чем не говорили?

– Он рассказал нам о Гребен, – буркнула я.

– Славно. И каково прогнозание?..

– Надо оперировать, – сказал Эддралдер. – Если ситуация позволит, займусь этим в течение ближайших шести часов. Здесь она будет находиться под моим личным присмотром. Да-да, личным. – Глядя на Снида, он придал своим словам жесткий оттенок. – И я позабочусь о ее покое. Капитан Маранс, вы и ваши спутники можете остаться у нас, если пожелаете, но я полагаю, у вас есть неотложные дела?

– Вообще-то, док, – сказал Снид, – их пригласили наверх. Аудиенция с сами знаете кем. Мистер Глиммери хочет убедиться, что они получат все необходимое. Видите ли, они удостоились и его личного присмотра.

– Очень рад за них, – сказал доктор Эддралдер, резко щелкнув зонтиком.

* * *

Сурт настояла, что побудет со Страмбли, поэтому Прозор, Фура и я должны были представлять команду на аудиенции. Мы не испытывали ни малейшего энтузиазма по этому поводу, но прекрасно понимали, что качество ухода за нашей подругой зависит от благорасположения принимающей стороны, и не было никакого приятного способа выпутаться из этой ситуации.

Снид повел нас вверх по лестнице, на мокрую от дождя крышу и дальше, через лес кабелей, спускавшихся с потолка, натянутых, как снасти; каждый был закреплен с помощью большого железного ушка. Возле осыпающегося края Снид взялся за свисающую цепь и дернул шесть раз. Судя по четким интервалам между рывками, это был код. Через некоторое время сверху начал опускаться металлический пешеходный мостик.

Прямо над больницей небесные панели отвалились, обнажив переплетение труб и кабелей, откуда текла вода и изрыгался пар. Я увидела там что-то еще – сомнительного вида конструкции, втиснутые между трубами и неуместные, как локализованная сыпь на коже. Эти строения на высоте были освещены ярче любого из зданий внизу, и мостик опускался под углом от одного из них.

Нашу сменную одежду Фура оставила на попечении Сурт, мы все еще были в скафандрах без шлемов. Однако я доверяла этому мостику больше, чем веревочному мосту, и если забыть о том, что у меня болели кости и мышцы, добраться до самого верха не составило труда. Снид шел замыкающим. На полпути по дребезжащей лестнице я остановилась, чтобы полюбоваться унылым видом, всеми этими тошнотворными изгибами и кривыми перспективами. Прямо под нами была больница, ниже – залитая водой яма, а дальше тянулась темная полоса Порта Бесконечного, затуманенная паром и дождем там, где она вообще была видна, со многими улицами и зданиями, затерянными во мраке, и с пятнами мерцающего света там, где был хоть какой-то свет. Я заметила несколько красочных вывесок и рекламных панелей, и голубая вспышка трамвайного токоприемника на мгновение озарила угол улицы с сутулыми пешеходами, похожими на человечков, нарисованных мелом.