Десантник. Дорога в Москву  - Олег Таругин Страница 55

Летун замолк на полуслове, наткнувшись на многозначительный взгляд контрразведчика. С другой стороны на него не менее многозначительно глядел Трофимов.

Степанов мысленно хмыкнул. Ну понятно: диверсант среагировал на «осназовцев», еще и почему-то «космических», и сейчас пытается понять, о ком речь. В смысле, что еще за «коллеги» такие объявились, которые, с одной стороны, тоже ОСНАЗ, а с другой – умеют не пойми чем выжигать в лесу целые футбольные поля.

– Еще один болтун на мою голову, – тяжело вздохнул Иван Михайлович. – Сержант, я предупреждал за языком следить?

– Так точно, товарищ лейтенант, предупреждали, – погрустнел Васька. – Виноват. Только разве я чего лишнего сказал? Осназовцы же…

Трофимов благоразумно молчал, догадываясь, что продолжения не будет и никаких объяснений он в любом случае не получит. Похоже, пора вмешаться:

– Короче, мужики, не о том разговор. Давайте, что ли, решать, что дальше делаем! Предлагаю отойти еще на километр западнее и забазироваться на ночевку. Не думаю, что фрицы по ночам станут по лесу шариться, с чего бы вдруг? Выставим охранение, с моим биноклем к нам никто ближе сотни метров не подберется – Андрюха вон уже видел, на что он способен. Михалыч, да не морщись ты, никаких тайн я не раскрываю! У него свои глаза имеются. И мозги, чтобы увиденное проанализировать. Или есть другие предложения? Лично у меня – нет.

– Согласен, – вздохнул особист, смирившись с тем, что секретный прибор придется пусть и временно, но передать в руки непосвященных. С другой стороны, коль их сам товарищ Судоплатов прислал, значит, надежные бойцы, проверенные. Лишнего – в отличие от некоторых, не станем указывать пальцем, – не сболтнут. – Тогда и времени терять не стоит. Собираемся да уходим…

* * *

– Леш, – негромко осведомился Борисов, снова выполнявший роль второго номера пулеметного расчета. В том смысле, что тащил сумку с запасными магазинами. Пулемет же десантник никому не доверил и пер сам, уже привычно закинув на плечо и придерживая за ствол. – Как думаешь, найдут они нас?

– Кто, космодесантники? Понятно, найдут. Вопрос только, когда.

– Ох, поскорее бы, – мечтательно выдохнул пилот. – Представляешь, какой мы силищей станем, когда все вместе объединимся? Десять осназовцев, да мы с пулеметом, да остальные! Полноценное отделение. Порвем фрицев – как ты там говоришь? – на британский флаг? А почему, кстати, на британский-то? Не любишь ты наших союзников, как я погляжу.

– Представляю, – буркнул Степанов, отнюдь не разделявший радужных надежд товарища. Нет, оно, конечно, понятно, что силища. Еще какая. Вот только и немцев вокруг тоже как-то многовато стало. Да и засветились они за эти дни, дальше некуда.

– А союзников – да, не люблю. Только не спрашивай, почему, все одно не отвечу. Да ты сразу и не поймешь, долго объяснять. Как время будет, расскажу, тут в двух словах никак не получится. Михалыч вон уже в курсе, скорее всего. Но и его тоже не спрашивай. Он же тебе больше планшет не показывает, сам изучает? Вот то-то и оно.

– Предадут, значит? – перейдя на вовсе уж едва слышный шепот, не удержался Борисов. – Ну да кто б сомневался! Империалисты, одним словом.

– Предадут, Вась, еще как предадут. Так предадут, что в конечном итоге непонятно станет, кто из них хуже, фрицы или эти самые драгоценные «союзнички». Снова, как и в Империалистическую, хотят нашей кровью свои проблемы порешать. Вспомни, кто фашисту Чехословакию с Австрией отдал? Вот то-то и оно! Все, Вася, закрыли тему. Под ноги лучше гляди, аптечка переломы не лечит, к сожалению.

А сам подумал, возвращаясь к прерванной мысли: «силища-то, понятно, у них будет серьезная, вот только, если с самолетом не срастется, как дальше поступить? Выходить к своим ножками да по лесам? Имея на хвосте представителей чуть ли не всех спецслужб Третьего, мать его, Рейха? И надолго их силищи на подобное хватит? Вот и выходит, что единственный реальный вариант – все-таки самолет. Которому нужна посадочная площадка. Которая – или которые! – под контролем фрицев. И, кстати, вовсе не факт, что оный аэроплан сумеет взять на борт сразу всех – если, конечно, вообще прилетит. Поскольку они уже пропустили несколько сеансов связи, и с командованием Трофимова, и с космодесантниками. Или те самые «большие дядьки» изначально и не планировали эвакуировать всех и разом? И кому-то (понятно, кому) придется остаться, прикрывая отлет или уводя за собой преследование? Скорее всего, так и есть, полтора десятка людей не в каждый самолет влезет, если это не транспортник наподобие того, что недавно взорвался на его глазах. А в том, что подобная машина сумеет приземлиться на достаточно узкую площадку, Леха испытывал определенные сомнения. Короче, как-то все это не слишком оптимистично…

Ночь прошла спокойно во всех смыслах – и немцы не тревожили, и наши на связь не выходили. Наскоро поужинав (каждый своим, понятно), завалились спать. Перед тем, как отправиться на боковую, Леха в очередной раз сменил Савушкиной повязку. При этом снова подивившись возможностям иновременной медицины. Десантник понятия не имел, что там вводила в Иркину кровь аптечка и каким именно образом она ускоряла процессы регенерации, но раны, как таковой, больше не существовало. Шрам, разумеется, остался, вот только выглядел он, словно прошла как минимум неделя. И крошечное входное, и куда более уродливое выходное отверстия уже затянулись розовой кожей, пока еще нежной и ранимой, так что перевязать в любом случае нужно, будем надеяться, в последний раз. С другой стороны, чему он удивляется? Как будто у самого бедро не прострелено! И ничего, скачет, будто и не было ничего…

Ночевка обещала быть «холодной», поскольку костра не разжигали, да и болота недалеко, однако это никого всерьез не волновало. У Степанова со товарищи имелись спальники, а диверсанты воспользовались трофейными плащ-палатками, которыми накрыли свеженарубленный лапник. Дежурили, по настоянию Трофимова и особиста, попарно, один из его бойцов и кто-то из состава «секретной группы». Спорить десантник, понятно, не стал, прекрасно понимая как мотивы младлея, так и извечную подозрительность Батищева, упорно не желающего оставлять ценный прибор без надзора. Себе Леха выбрал последние предрассветные часы, случайно или нет оказавшись в паре с младшим лейтенантом. Скорее всего, не случайно – опытный волчара Трофимов тоже прекрасно знал, что это время – самое паршивое, и решил подстраховаться. Не доверяет? Смешно. Можно подумать, ему самому охота прошляпить фрицев и героически погибнуть спящим, будучи зарезанным каким-нибудь долбаным эсэсманом! Хотя Андрюху понять, конечно, можно. Случись что, с него спросят, не с кого-нибудь. Причем спросят на таком уровне, что даже подумать страшно. Ну, ежели выживет, разумеется…

Видимое в прорехах древесных крон небо стремительно светлело. Невесомый предутренний туман окутал мутной пеленой дальние заросли, неспешно опускаясь ниже. Как уже не раз бывало раньше, спать резко расхотелось: человек – существо дневное, куда более привычное к свету, нежели к темноте. Не зря ж предки народную мудрость «утро вечера мудренее» придумали – разбирались в проблеме. А вот усталость, к сожалению, никуда не делась.