Возрождение Завета - Майкл Стэкпол Страница 55

Дворец Святилища Безмятежности

Имперская столица

Люсъен

Военный округ Пешт

Синдикат Дракона

5 января 3059 года

Виктор понимал, что должен был устать до изнеможения от этой сумасшедшей недели на Люсьене, но был настолько возбужден, что продолжал действовать на чистой нервной энергии. В перерывах между заседаниями, где составлялись планы и вырабатывалась стратегия, он мотался со своей свитой по всему Люсьену, был на экскурсиях на заводах и полях сражений, посещал кладбища и молился в храмах. Все мероприятия организовывались так, чтобы дать ему понятие об образе жизни Синдиката и его народа, а людям Синдиката помочь узнать его самого.

До нападения Кланов возможность таких экскурсий даже не рассматривалась бы. На оружейных заводах Люсьена Виктору дали беспрецедентный допуск в цеха, выпускающие боевых роботов, ему даже позволили пилотировать «Великого Дракона» на испытательном полигоне. «Великий Дракон» всегда считался пугалом среди роботов для войск Федеративного Содружества, и Виктор, сидя в его кокпите, мог понять почему. Полный комплект ракет дальнего действия и дальнобойный ПИИ давали этому роботу невероятный радиус поражения, а три средних лазера и тяжелая броня шкуры позволяли машине эффективно громить противника в кипении ближнего боя.

Кроме того, Шин Йодама и Хохиро Курита провели Виктора по полям боя, окружавшим имперскую столицу. Они показали, где прошли Кланы через равнины Тайра-кана и почему погибли в холмах долины Кадо-гучи. В интонациях гидов Виктора сквозило напряжение, царившее в тот день семь лет назад. Синдикат и наемные войска Федеративного Содружества сломали хребет объединенному вторжению Дымчатых Ягуаров и Кошек Новой Звезды. Хотя из Кошек Новой Звезды некоторые и прорвались к Люсьену, они успели нанести лишь незначительные повреждения, пока не были уничтожены ударом с воздуха Волчьих Драгунов. Один из боевых роботов Кошек Новой Звезды остался на поле боя, и его взорванные остатки напоминали о том — одном из немногих — случае, когда Внутренняя Сфера нанесла Кланам сокрушительное поражение.

Самой же необычной поездкой оказался визит на могилу Такаши Куриты. Хотя вся декорация соответствовала идеям Куриты о простоте и осмотрительности, она казалась Виктору неправильной. В центре плиты из серого гранита находилась метровая коралловая панель, на которой было вырезано изображение Такаши в традиционных доспехах самурая. У ног его свернулся дракон, и подобно ореолу висела над головой Такаши одна из лун Люсьена. Виктору он слишком напоминал святого.

При взгляде на скромный каменный памятник Виктора наполнили смешанные чувства. Для Дэвионов Такаши Курита всегда был воплощением дьявола. Ханс Дэвион обвинял Такаши в смерти своего брата Иэна. Такаши олицетворял собой угрозу, которой был Синдикат для Федеративного Содружества. Он оставался непреклонен и глух к доводам разума, хотя его сын, Теодор, желал изменений, которые позволили бы нанести поражение Кланам.

Хотя Виктор и понимал, что должен был бы быть оскорблен предложением посетить могилу Такаши, он чувствовал себя в долгу у того, кто здесь похоронен. Теодор Курита был против любой дружбы между Оми и Виктором. Когда Оми просила Виктора взять Призраков и спасти брата с Тениенте, ценой за разрешение обратиться с этой просьбой было обещание порвать все отношения с Виктором. Она согласилась, чтобы спасти брата.

Виктор был готов никогда более не видеть Оми и ничего о ней не слышать, но вмешался Такаши Курита. Как Оми была связана традицией, повелевающей ей повиноваться запрету отца ради Гармонии, так и Теодор был обязан повиноваться своему отцу, когда Такаши снял этот запрет. Виктор понимал, что должен ненавидеть Такаши, человека, всю жизнь бывшего врагом Дэвионов, но этот же человек вознаградил Дэвиона, вознаградив свою внучку за принесенную ею жертву.

Виктор произнес короткую благодарственную молитву над могилой Такаши, а потом дал увести себя во Дворец Святилища Безмятежности. Этот дворец был очередным контрастом Люсьена. Планету покрывали огромные заводы, от них расходились колоссальные города, дающие жилье рабочим. Так велико было загрязнение среды, что планету прозвали Черный Люсьен. Несмотря на все меры по восстановлению экологии, прозвище прилипло, хотя враги, произнося его, имели в виду, что черен не столько Люсьен, сколько души его правителей.

Имперская столица мало походила на остальную планету. Вся ее архитектура тяготела к более ранним, феодальным временам на Терре. Некоторые строения были разобраны по камешку и перевезены на Люсьен, но рядом с ними выросли другие, как грибы возле ствола дерева. Дворец Единства целиком построили из тикового дерева — это было скорее произведение искусства.

Дворец Святилища Безмятежности, расположенный в полудюжине километров от Дворца Единства, оказался не менее величественным. Камень, дерево и черепица сложились в здание, будто взятое прямо из тринадцатого столетия Терры. Его окружала высокая стена, сдерживающая наступление города, будто охраняющая заповедник более спокойной, менее горячечной эпохи. Входя во внешние ворота, Виктор испытал такое чувство, будто погружается в прошлое.

За воротами его встретила Оми. На ней было белое кимоно, украшенное вышитыми розовым лепестками вишни, и это напомнило Виктору наряд, в который она была одета на Арк-Рояле почти четыре года назад. Он вспомнил прогулку в саду, тот вечер, когда поцеловал ее.

Я так хотел схватить ее, унести прочь, чтобы мы могли насладиться нашей любовью, но мы оба знали, что это невозможно.

Она поклонилась:

— Комбан-ва, Дэвион Виктор-сама.

— Комбан-ва, Курита Оми-сама. — Виктор выпрямился и улыбнулся, глядя на нее. — Ты мне напоминаешь тот вечер на Арк-Рояле.