Дорога домой - Олег Таругин Страница 55

Проблемы начались на подлете к заданному району. Тактический экран внезапно изменил цвет на тревожно-алый, сигнализируя, что штурмовик захвачен чужим радаром системы наведения. Не дожидаясь реакции пилота, бортовой компьютер сбросил несколько электронных ловушек, чьи радиолокационные параметры в точности соответствовали характеристикам самого штурмовика. Теперь вражескому оператору предстояло выбрать одну из пяти целей – или наносить удар по всем, поскольку тактический компьютер зенитного комплекса просто не видел разницы между абсолютно одинаковыми отметками на экране. И в этот же миг сигнал об обнаруженном неподавленном комплексе ПКО пошел на орбиту, и парни из БЧ-8 передали координаты бортовому арткомплексу ударного крейсера. Воздух вокруг «Валькирии» внезапно будто загустел, заверещал сигнал тревоги, и, едва лейтенант успел увести штурмовик в сторону, вниз ударил лишенный цвета плазменный кнут. О том, что случилось с дежурной сменой зенитного комплекса, лейтенант даже не думал: да ничего с ней не случилось, собственно. Ее просто не стало. Вообще. Испарилась вместе с сотней квадратных метров поверхности.

– Ну что, Крюк, наши доблестные канониры крылышки не опалили? – раздался в наушниках как всегда чуть иронический голос ведущего, капитана Зельта. – Начинаем через три минуты, мы уже на подлете. Отрабатываем бомбами, затем расходимся. Если накроем с первого захода, шуруем на вторую отметку, если нет, то после схождения – работаем ракетами, затем уходим. И давай без самодеятельности, как в прошлый раз. Наши пушечки не против перехватчиков заточены, об этом пусть у авиаприкрытия голова болит.

– Принято, – сухо отрепетовал ведомый. – Начал отсчет.

За десять секунд до выхода на цель пилот отжал предохранительную скобу на РУД, взглянув на дисплей, убедился, что система управления огнем переключилась на бомбовый отсек. Пять секунд – пора! Створки бомболюка убрались в корпус, конвейер подал на направляющие первые четыре из двух десятков двухсотпятидесятикилограммовых бомб с боевой частью объемно-детонирующего действия. Ноль. Сброс! Алексин вдавил клавишу, и штурмовик едва заметно вздрогнул, освобождаясь от первой тонны смертоносного груза. Секундой спустя – от второй. И так еще трижды, пока «Валькирия» не стала легче ровно на пять тонн…

О том, что сейчас творилось на грунте, лейтенант не думал – отучился еще лет семь назад, когда выпускников Араксского высшего летного училища по настоянию штатного психолога отвезли на полигон, где свежеиспеченным пилотам продемонстрировали, на что способны ОДАБ-250. Вернее, сначала им показали, что было до удара пары штурмовиков, а потом – что осталось после. Пятеро из их выпуска на следующее утро написали рапорты о переводе в учебные части, впечатлившись видом снесенных до фундамента домов, развороченных железобетонных укреплений, сплющенных, словно пивные банки, машин и превратившихся в головешки биокиберов, имитировавших расчеты зенитных комплексов противника. Младлей Алексис, как и большинство однокурсников, остался. Хотя розовые очки навсегда оставил там, на выжженном учебном поле, покрытом мелкой горячей пылью, остро пахнущей сгоревшей воздушно-топливной смесью…

Выполнив разворот – система оповещения молчала, не спеша рассчитывать азимуты на радары противника – и получив пакет обновленных данных, боевая пара сменила курс. Согласно сведениям с орбиты звено отбомбилось успешно, оперативно-тактический компьютер крейсера счел цель «окончательно уничтоженной», потому ракетный удар предстояло наносить по «отметке два», то бишь резервной цели, расположенной в нескольких километрах севернее. Там, согласно последним разведданным, находилось достаточно крупное соединение вражеской бронетехники и пехоты, замаскированное в небольшом пригородном лесу. Стационарных систем ПВО у них, по идее, не имелось, разве что переносные комплексы, практически неопасные для неплохо защищенных «Валькирий». Но «по идее» оказалось, как водится, ошибкой. И «неплохо защищенные» штурмовики, едва успев выпустить половину ракет, напоролись на слаженный залп трех мобильных установок фронтовой ПВО. Ракеты, оснащенные кассетными БЧ с самонаводящимися суббоеприпасами, успели превратить вражескую позицию в изрытый кратерами лунный пейзаж с разбросанными обгорелыми обломками бронетехники и расщепленными стволами деревьев, однако завершить атаку и уйти им оказалось уже не суждено.

Ведущему повезло: штурмовик Зельта, напоровшийся на импульс ЗРПК, потерял лишь часть атмосферного оперения по правому борту. Капитан не сплоховал, пусть и с опозданием в пару секунд, но, выполнив маневр уклонения, ушел в сторону. Алексину повезло меньше, и плазменный жгут снес его «Валькирии» левый двигатель вместе с частью фюзеляжа и вертикальным килем. Благодаря уцелевшему гравидвижку штурмовик еще мог держаться в воздухе, но о возвращении на орбиту можно было забыть, подобного разгерметизированная машина просто не выдержала бы. Сбросив оставшиеся ловушки, и электромагнитные, и тепловые, лейтенант выпустил наугад последние ракеты: попал или нет – не важно, главное – облегчить машину. Штурмовик нещадно мотало из стороны в сторону, однако добивать ставшего беспомощным хищника никто не пытался: похоже, ракеты нашли свои цели, поскольку бортовой компьютер запрограммировал боеголовки еще до начала атаки. Если так – значит, честная ничья…

Тактический дисплей полыхал красным: смертельно раненная «Валькирия», из последних сил рвущаяся в сторону района высадки десанта, доживала последние минуты, и бортовому компьютеру оставалось лишь рапортовать о выходе из строя все новых и новых систем. Сверившись с картой, все еще выводимой на экран, Алексин выругался про себя и рванул наконец скобу катапульты. Он почти на месте, еще б минуты три, но ждать больше нельзя. Пиропатроны вспороли внешнюю броню и выбросили спаскапсулу, мгновением спустя устремившуюся навстречу поверхности со скоростью свободного падения – относящаяся к мирам терранского типа, Вига обладала гравитацией в одно стандартное G. Тактический дисплей изменил цвет и конфигурацию, бортовому компьютеру больше не нужно было заботиться о превратившемся в россыпь обломков штурмовике. Альтиметр с сумасшедшей скоростью отсчитывал остающиеся до поверхности метры, и на отметке «сто» комп активировал посадочный антиграв. Сумасшедшая перегрузка впечатала Алексина в ложемент, и пилот вырубился.

Сознание возвращалось тяжело – лейтенант ощущал себя примерно так, как должен ощущать себя кусок мяса, пропущенный через высокоскоростную мясорубку. Да он и был этим самым куском мяса, ради прикола упакованным в компрессионный высотный костюм. Спасательная капсула лежала на боку, люк был раскрыт – прежде чем отрубиться навсегда, компьютер успел обеспечить летчику возможность выбраться из «консервной банки последнего шанса», как окрестили флотские острословы пилотский «кокон». Постанывая – все тело болело, словно его долго и основательно били, – Алексин выполз наружу. Чисто автоматически вытащил аварийную укладку, увесистый контейнер с НЗ. Как же без этого, там и оружие, и еда, и аптечка – и, самое главное – аварийный маяк, передающий спасательной группе его координаты. Если, конечно, таковая будет…

«Кокон» лежал в некогда густом подлеске, ныне основательно измочаленном рухнувшей с небес двухтонной хреновиной, порядком зарывшейся в грунт. Над головой – изломанные ветви деревьев, все вокруг усеяно срубленными сучьями и сорванными листьями. А неслабо он навернулся, несмотря даже на тормозной антигравитатор! Странно, что вообще жив остался. Похоже, не зря инженеры из неведомого КБ старались, спаскапсула и вправду неплохая штука. Алексин невесело усмехнулся: теперь, кстати, понятно, отчего курсанты отрабатывают экстренное катапультирование исключительно на виртуальном симуляторе! Тренироваться в реальных условиях – значит рисковать потерять будущего пилота еще до выпуска из училища. Поскольку, по статистике, почти четверть летчиков погибает или становится инвалидами именно после этой милой процедуры – иногда не срабатывает антиграв (или срабатывает, но слишком близко от поверхности), иногда хрупкий человеческий организм просто не выдерживает чудовищной перегрузки…