Мы потребуем крови - Девин Мэдсон Страница 55

Дишива

Пока наша небольшая кавалькада ехала на север, постоянно лил дождь. С нами была и Сичи, ее несли в шелковом ящике, а Гидеон поскакал вперед вместе с Лео. Кека и мои… его Клинки держались сразу за Гидеоном и Сичи, а мне больше не нашлось места даже в таком разномастном гурте, поэтому я присоединилась к Нуру рядом с ящиком Сичи.

–Объясни мне как малому ребенку,– прервала я Нуру, которая рассказывала о чилтейской политической системе.– Как только ты вставляешь слова вроде «секретарь» и «олигархия», я теряюсь.

Девушка вздохнула.

–Ладно,– сказала она, глядя на бесконечную дорогу впереди.– Представь, что весь Чилтей – это один гурт. У них есть главные руководители. Это понятно?

–Разумеется, понятно.

–Хорошо. Так вот, у них не один гуртовщик или император, а девять. Все обладают равной властью, и решения принимаются большинством голосов.

–Как на советах.

–Именно так. Я буду называть их просто предводителями, раз название тебя смущает. Девять предводителей. Но их не избирает народ, как у нас, все решает богатство. Девять самых богатых семей назначают своего представителя.

Размышляя над этим, я смотрела куда-то в пространство рядом с ее головой.

–Вот в чем дело, когда ты объясняла раньше, я так и поняла, только это какая-то бессмыслица. Если наделить властью только богатых, как можно быть уверенными, что они позаботятся о других?

–Я задавала такой вопрос. Сичи говорит, что никак, но ведь когда отдают всю власть императору, это тоже не гарантирует, что он позаботится о простом народе.

–Лучше, чтобы между богатыми и бедными вообще не было разницы.

–И это я тоже говорила. А в ответ получила лишь насмешливый взгляд.

–Императрица Сичи не согласилась?

–Нет. Мне кажется, они так привыкли к своему образу жизни, что считают вполне нормальным существование богатых и бедных, хозяев и слуг, и даже не дают себе труда задуматься о более справедливом устройстве общества.

Я посмотрела на шелковый ящик и на мгновение попыталась представить Сичи живущей в гурте. Это был странный образ. Я не могла не задуматься, чему ее научили в детстве, а может, и ничему, не считая шитья.

–В общем,– продолжила Нуру,– девять богатых мужчин, да, все они мужчины. А следующие девять богатейших мужчин составляют… второй эшелон власти. Как наши старейшины, только все основано на деньгах, а не на мудрости.

–Кто-то может бросить им вызов?

–В каком-то смысле. Потому что это всегда будут девять самых богатых, и если ты теряешь состояние, то потеряешь и место, оно отойдет следующему в очереди. А если разбогатеешь, получишь чье-то место.

–Они что, только о деньгах и думают?

–Они умеют торговать. У них много кораблей. Доступ к морю Глаза и к другому морю за Лентой. Кажется, они берут плату за плавание по Ленте, потому что другой путь, по Челюсти, очень опасен.– Она заметила мой озадаченный взгляд, вздохнула и добавила:– Я и сама все это толком не понимаю.– И тем самым показала, что уверенность, с которой она это рассказывала, фальшивая.– Я узнала это от Си. Я задавала много вопросов, и она очень терпеливо объясняла, но я до сих пор пытаюсь в этом разобраться.

Уже не в первый раз различия наших культур казались непреодолимыми.

Гидеон, высокий и уверенный, скакал впереди, указывая путь к месту назначения. Я не имела возможности поговорить с ним наедине после того, как он назначил меня послом, мы даже взглядом не обменялись – Лео вечно был рядом. Сумела ли я его перехитрить? Или он позволил нам встретиться с посольством по каким-то своим причинам? Он был чудовищем, которым пугают детей, с легкой улыбкой и способностью читать мысли, и я не знала, соразмерен ли мой страх его способностям.

Доминус Виллиус огляделся, и на мгновение его взгляд как будто задержался на мне, хотя из-за маски невозможно было понять точно.

–Мы знаем, с кем встречается Гидеон?– спросила я, чтобы избавиться от мыслей о Лео, вызывавших глубочайшее отчаяние.– Кто этот посланник?

–Прости за непонятные слова, но его зовут секретарь Аурус. Секретарь – это должность, а Аурус – имя. Он из второй девятки.

–То есть он богат, но не настолько, чтобы войти в девятку самых богатых.

–Да.

–Это хорошо или плохо?

Нуру пожала плечами.

–Сичи мало знает об олига… в общем, об их главных. Она считает, что встреча – хороший признак, но между Девяткой и следующими девятью существуют разногласия. Некоторые – приверженцы религии Лео, а другие полагают, что иеромонах не должен иметь право голоса в военных вопросах. Раз Лео не хотел, чтобы мы ехали, возможно, секретарь Аурус из второй группы.

–Союзник?

Она удивленно покосилась на меня.

–Он же чилтеец. Союзник – неверное слово.

От вспышки гнева, вызванной не ее словами, а моим характером, Нуру спасло возвращение пары разведчиков.

–Ваше величество,– доложил один из них, слегка запыхавшись. Его лошадь была в мыле.– Мы нашли небольшой, спешно покинутый лагерь чуть в стороне от дороги. Левантийский.

–Ты уверен?– спросил Гидеон.

–Да, ваше величество. Выглядит как наш лагерь, а в котелке еще варится шем.

Поблизости не должно было быть никаких левантийцев. Даже дезертиров.

–Сколько их?

Когда разведчики остановились перед Гидеоном, вся кавалькада встала, обрадовавшись передышке. Мы провели долгий день в дороге, прямо как с гуртом, разве что не все трудились на равных.

–Судя по отпечаткам копыт, где-то с полдюжины. Мы пытались проследить за ними, но потеряли след, они явно не хотели, чтобы их нашли.

Единственными левантийцами вне нашего гурта остались Вторые Клинки Торинов, но я тут же пожалела, что даже подумала об этом.