Как я был пособием - Петр Ингвин Страница 55

Утро прошло в сборах. На первом этаже башни царила толкотня, как на рынке в выходной. Царисса Дарья, которой подводили коня, с удивлением посмотрела на дядю Люсика:

– Папринций, ты разве не собираешься?

Его пальцы привычно почесали седую бороду.

– Школы нет, царисса. Пока не отстроят, я там не нужен. Пожалуй, воспользуюсь приглашением молодой царисситы погостить здесь некоторое время. Давно не был на природе. Погуляю, отдохну душой. Подсоблю, чем могу, юной хозяйке.

– Как знаешь. Когда школу отстроят, тебя известят.

Стали прощаться. Царевны по одной подходили к Томе, обнимали, говорили нужные правильные слова. На меня, стоявшего за ее спиной, падал краткий взгляд, и царевны уходили.

Тяжело смотреть, как исчезали за воротами люди, с которыми я столько пережил. Клара, Амалия, Майя, Александра… Сердце сжималось, словно я терял близких родственников. Странная все-таки штука жизнь. Даже с Варварой и Антониной я прощался, как с родными. Что было, то было, быльем поросло, теперь мы выходили в новую жизнь, где каждый сам по себе.

С укором глянула на меня Марианна. Кто тянул за язык сказать, что невесторство с Томой – вынужденная мера, вызванная обстоятельствами? Теперь она смотрела на меня, как на предателя. Или как на запутавшегося человека, которому нужно помочь… но нечем. Поскольку сам вернулся к той, от которой открещивался.

Ефросинья попрощалась холодно, словно не простила Томе ее возращения в живом и нетронутом виде. Кристина вздохнула с жалостью и неистребимой надеждой. Ярослава подмигнула. Феофания покраснела. Любава стушевалась. Другие тоже жались и конфузливо прятали глаза.

Наконец, починенные створки ворот сдвинулись, решетка за ними со скрежетом вонзилась в выемки в каменном полу. Нас окружили давно забытые тишина и пустота.

– Какие будут указания? – вырос из-под земли вездесущий Добрик.

Юбка наглажена, рубаха – с вышивкой, вихры старательно уложены набок. На ногах – красивые кожаные мокасины, словно только что сшитые. Глаза одновременно подобострастны и отстранены. Идеальный слуга. Ненавижу таких. Идеала не существует, иначе не к чему стремиться. Если кто-то старается казаться лучше, чем есть на самом деле – значит, в деле замешана корысть. В чем корысть слуги? Жалованья-то нет, денег еще не придумали. Только в хорошем отношении, переходящем от цариссы к цариссе? В правильной рекомендации?

Гм. А еще у Томы вакансия третьего мужа не занята.

– Давно хочу спросить, – выдвинулся я вперед, – откуда дровишки… тьфу, продукты и прочее – все, что так своевременно оказалось в башне к приезду царисситы?

Удостоверившись, что стоявшая вместе с нами посреди внутренней лестницы хозяйка не возражает против ответа невестору, который без разрешения заговорил в ее присутствии, Добрик проинформировал:

– Как только из башни выбили рыкцарей, из крепости пришел караван с продуктами и некоторыми вещами. Верховная царица знает, в чем нуждается ее народ, и заботится о нас.

О, как. Разбойничьи отряды еще убегали из башен, а караваны уже шли. Предусмотрительная здесь властительница.

– Третью кровать принесли? – осведомилась Тома.

– Готова и уже в башне. Мы ждали вашего указания. Сейчас занесут.

Молодец, все подготовил и даже учел вариант, что после ночи от третьей кровати могут отказаться.

Дядя Люсик понял, что он здесь пока не нужен, и отправился в отведенную ему комнату. Несколько здоровых мужиков под руководством Добрика потащили наверх сколоченную за ночь мебель, а мы не успели даже решить, чем заняться в появившееся, как думали, свободное время.

– Гонец объединенного войска! – разнесся выкрик часового.

– Опять какие-то новости, – вздохнула Тома. – В нашем положении любые новости всегда ведут к проблемам, которые затем нужно решать.

– Высокое положение – не только права, но и обязанности, – напомнил я очевидное, но так часто забываемое. – О-о-очень большие обязанности. Ноблесс оближ, как говорят фра…

– Вот и оближ свой облез, зануда. Открыть ворота! – зло зыркнув на меня, скомандовала Тома.

Гонец – молодой мужчина в цветах неизвестной цариссы, в доспехах войника и в сопровождении двух бойников – спрыгнул со взмыленного коня прямо перед поднятой решеткой.

– Цариссита Тамара Варфоломеина? – удостоверился он на всякий случай, увидев перед собой шестнадцатилетнюю шмокодявку.

Томе пришлось задрать голову к нависшему над ней лицу гонца.

– Что имеете сообщить?

Она была в доспехах, тщательно подобранных по размеру и внешнему виду и за ночь переделанных для нее поселковыми кузнецами. Провожала царисс с дочками уже не девочка, а полноценная хозяйка вотчины. Мы с Юлианом тоже обзавелись комплектом доспехов и оружия, но внутри башни своевольничали, не надевая шлемы и не таская понапрасну мешавшиеся тяжелые мечи. Мне хватало Гордеевского ножа размером с кинжал, Юлиан обходился природным оружием – натренированным телом. К подросткам старшие претензий не предъявляли. Возможно, неполная амуниция не являлась нарушением этикета, иначе папринций заметил бы и поправил.

– Объединенное войско царисс уничтожило неподалеку спустившуюся с вершины стаю человолков.

– С вершины, вы уверены? – переспросила Тома. – Что делать стае на голой скале?

Она быстро оглянулась на меня.

– Сообщаю лишь факты. – Гонец уважительно вытянулся по струнке и вроде как щелкнул кожаными каблуками, если бы они щелкали. – Пока царберы осаждали две пещеры, где укрылись рыкцари, мы прочесывали склоны. Сверху на нас напали человолки.

– А не возникло ощущение, что стая не нападала, а просто-напросто прорывалась вниз, к лесу? – подал я голос от начала лестницы, где обретался с напарником-невестором.

Гонец продолжал тупо смотреть на Тому. Она сообразила, что без весомого женского слова не обойтись.

– Что на это скажете?

– Ну…

– Вы превосходили их количеством? – перебил я новым вопросом.

Пусть мое вмешательство нарушало субординацию, но мы с Томой оба как бы не местные, в мелочах с нас пока взятки гладки. Гонец – невелика птица, а ответ кое-что прояснит.

Тома поняла и кивнула гонцу: можно отвечать.

– Почти втрое.

– Они напали из засады?

– Нет, прямо с ходу.

– Отдохнувшие и неуловимо-быстрые? Побили многих?

– Уставшие они были, лапы едва передвигали. Спотыкались. Некоторые хромали, многие были в крови. У нас только раненые, обошлось без жертв.