Золотые костры - Алексей Пехов Страница 55

Гера догнала меня, взяла за руку, потянула за собой.

— Убери в сумку. — Она протянула мне маленький кожаный чехольчик.

— Что здесь?

— Зелья. Не хочу, чтобы Тим их почувствовал.

— Тим?

— Колдун.

— А у меня он их не увидит?

— Тебя он точно проверять не станет.

Шагов через тридцать мы вышли на маленькую лесную прогалину, скрытую от дороги стеной деревьев. Здесь нас уже ждала повозка — небольшие сани, в которые был впряжен большой ярко-красный петух. Возница — старик в овчинном тулупе. Одноглазый, длинноносый, с кудлатой серо-белой бороденкой.

— Смотрю, ты обо всем уже позаботилась, — пробормотал я.

— Если хотим выиграть, надо на шаг опережать Орден. Здравствуй, Тим, — поприветствовала она старика.

— Напомни мне, отчего я тут должен мерзнуть? — ворчливо спросил тот.

— Потому что за тобой долг. А колдуны всегда платят долги. Довезешь нас, и будем в расчете.

— Тогда залезайте в сани, — все так же недовольно сказал он. — Куда едем-то?

— К Брогде.

— Ну к Брогде так, сталбыть, к Брогде.

Сани оказались узкими и довольно тесными. Зато в них была хорошая медвежья шкура, которой мы укрыли ноги.

— Надеюсь, моя жена не увидит, что я подвожу ведьму с патентом. А то позора не оберешься.

— Если бы не ведьма с патентом, то тебя, Тим, уже бы сожгли на костре за запрещенное волшебство.

— Да помню я. Помню! Давай, Тюльпан. Ко! Ко!

Петух покосился на нас красным глазом, взъерошил перья, копнул когтистой лапой снег и, кудахтнув, ринулся вперед.

Полчаса назад наступила ночь, и располагающийся в низине Брогде быстро погружался в сон. Не проходило и минуты, чтобы в домах не гас свет. В маленьком провинциальном городишке, где были в основном одноэтажные, редко двухэтажные постройки, ложились рано. Я знал подобные места — они и днем-то сонные, а уж ночью так и вовсе напоминали кладбище.

Я шел первым, то и дело оскальзываясь на промерзшей, покрытой тонкой корочкой льда земле, вдыхая неподвижный воздух, пахнущий топящимися печами — этим неуловимо-приятным сладким запахом горящего дерева и зимнего уюта.

— Тихо живут, — сказал я Гертруде. — Уверен, что на улицах никакой стражи.

— Тут даже ворот нет. Лишь заборы огородов. Нам надо на Свекольную улицу. Это самая окраина, возле лесопилки.

— Я не знаю города.

— Я тоже. Будем искать.

Брогде оказался совсем крошечным, мы прошли его за пять минут и встретили лишь какого-то пьянчугу, устраивавшегося на ночлег на ступенях деревянной церкви. Его ничуть не смущал холод.

К лесопилке мы вышли неожиданно — просто пройдя до конца улицы и уткнувшись в гладкие сосновые бревна, сваленные прямо у дороги.

— Нам сюда. — Гера указала на крайний двухэтажный дом.

— Давай войдем с заднего двора, — предложил я. — Не будем привлекать внимание.

Дождался ее согласного кивка, свернул за угол и остановился, прижавшись к стене. Возле плетня мирно стояли пять лошадей. На фоне белого снега их было прекрасно видно. Как и человека, оставшегося приглядывать за ними.

— Кто-то из наших? — шепотом спросил я у Гертруды.

— Нет. Орден.

— Держи парадную дверь. Они не должны уйти.

— Будь осторожен. Встретимся в доме.

Она призраком растворилась во мраке. Я достал из рукава стилет и направился к человеку. Он услышал мои шаги, схватился за корд.

— Продай лошадь, дядя, — попросил я.

— Что?! — опешил он.

— Лошадь, говорю, продай.

— Не продается. Иди отсюда.

— Как же я уйду, когда у тебя за спиной дьявол стоит?

Вопреки всему он обернулся, и я ударил его острой рукояткой стилета в висок, подхватил под мышки, аккуратно уложил возле лошадиных копыт, а затем побежал к дому.

В соседней с прихожей комнате горела свеча. Я прислушался. Тихие голоса раздавались сверху. Надо было найти лестницу.

Появившийся в дверном проеме широкоплечий силуэт бросился на меня и, захлебываясь кровью, отпрянул, начав заваливаться назад. Я, удерживая его руку с ножом, уложил тело на пол и только после этого вытащил стилет из шеи мертвеца.

Затем погасил свечу и направился к лестнице. Там меня уже ждала Гертруда с обнаженной рапирой:

— Комнаты на нижнем этаже пусты. Что у тебя?

— Двое нам больше не помешают.

— Значит, остались еще по меньшей мере трое.

Гера быстро начала подниматься первой.

Наши шаги конечно же услышали. На лестнице появился человек, не разобрался во мраке, кто перед ним, и спросил:

— Какого хрена? Вам же сказали быть…

Фразу он не закончил, потому что Гертруда в низком выпаде пронзила ему сердце. Мне пришлось посторониться, когда тело слетало по ступеням вниз.

— Эй! Что там у вас происходит, кретины?!

— Встречали незваных гостей, — произнес я, входя в комнату.

Горело много свечей, так что мы сразу увидели привязанного к стулу Иосифа и двух головорезов рядом с ним. Ближний, чертыхнувшись, схватился за пистолет.

— Разберись! — Гертруда бросилась с рапирой на того, что стоял дальше.

Я палашом рассек лицо противнику прежде, чем тот успел зажечь фитиль. Гера оттеснила законника от раненого стража, нанесла ложный выпад, парировала удар, пронзила шею.

Я уже был рядом с Иосифом, разрезая веревку, перетягивающую ему руки. На его груди расползалось темное пятно.

— Гера, у нас проблемы!

— Вижу. — Она бросила рапиру на стол, подскочила к нам. — На постель!

Старик, который когда-то нашел меня и привел в Братство, был без сознания. Я подхватил его под мышки, оттащил к кровати.

— Укладывай. Так. Теперь рубаху долой. Только осторожно, Людвиг. Мне надо посмотреть на рану. — Она сорвала с подушки белую наволочку, вытерла кровь. — Поднеси поближе свечу.

Я взял подсвечник со стола, осветил темный угол.

— Проклятье! — пробормотала она. — Эти мясники хотели вытянуть из него информацию, но перестарались. Криворукие ублюдки. Я бы убила их еще раз, если бы только могла. Держи. Найди в сумке аптечку. Мне нужен тюльпанообразный флакон с черной жидкостью. Надо срочно остановить кровотечение.

Даже не пытаясь нашарить что-либо в ее дорожной сумке, я высыпал все содержимое на пол, быстро ощупал несколько мешочков из мягкой кожи, нашел нужный, развязал тесемки с кисточками и достал пузырек.