Затерянный в сорок первом - Вадим Мельнюшкин Страница 54

– Ну что, старшина, как тебе приход?

– Прямо как с дивизионного склада перед Первомаем.

Стало смешно, когда представил, какую такую траву присылали с дивизионных складов к Первомаю, что от нее конкретный приход был. Сорт, наверно, такой – Особая Первомайская. Кошка списал мою веселость на удачно прошедший рейд и тоже широко улыбнулся. Хорошо-то как! А вон и Байстрюк ковыляет.

– Как здоровье?

– Нарастает помаленьку. Эскулап говорит, месяц похромаю да спать буду на животе, а дальше должно все нормально пойти.

– И это хорошо. Отправь посыльного за капитаном. Да пусть воентехника с собой берет, нам все это добро еще ныкать.

– Хорошо, командир.

– Командир, – это опять старшина. – Что в городе слышно?

– Подожди, все на совещании расскажу. А коротко – халява, похоже, заканчивается, заинтересовались нами черные силы. Ничего, прорвемся. Говорят, у китайцев, знаешь что китайцы вместо букв иероглифами пишут? Так вот иероглиф, означающий кризис, можно прочитать как новые возможности. Брешут небось, но толика смысла в этом есть.

Разгрузка шла споро, особенно когда из большого лагеря подошло два десятка бойцов, приведенных Нефедовым. Совещание снова пришлось совмещать с поздним ужином.

– В общем, товарищи, новостей море. Как хороших, так и не очень. Есть совсем плохие. Несмотря на контрнаступление наших войск под Смоленском, немцы собираются устроить большую чистку в тылу. Либо считают, что они здесь надолго, либо боятся активизации войны на коммуникациях. Скорее и то и другое. Пока что в Полоцке замечена зондеркоманда семь «А», но ей в любой момент могут быть подчинены и полевые части. Так что ваши слова, старшина, про зондеркоманду были пророческими, помяни черта, он тут как тут.

– Так они по нашу душу, товарищ командир?

– В общем, нет, капитан. Пока у них главная задача зачистка евреев и советских активистов, нас они пока за большую силу не считают. По крайней мере мне так кажется после разговора с их начальством. Да, да, уже успел познакомиться, поручкаться и принять предложение вместе пограбить.

– Блин, и эти туда же, они что, все сюда грабить пришли?

– Не волнуйтесь так, товарищ старшина. Это нам на руку. А насчет того, все ли, – наверно, не все, но многие. Некоторые просто пришли убивать, евреев, например, или вообще кого попало. Поэтому можете рассматривать их не как военных соперников, а как бандитов. Они нас, кстати, таковыми и считают. Если попадемся, лагерь нам не грозит, только пуля или петля.

Среди присутствующих прошла волна оживления и тут же спала, они и так это знали, но принять не могли. А придется.

– Так, теперь с вами, Цаплин, – обсудите со старшиной объемы работ по схронам долговременного хранения. На эти работы поставить надежных неболтливых людей, в крайнем случае возьмите подписки, Ермолов поможет.

– Товарищ командир, а зачем нам здесь эта бюрократия?

Жорка стервец, отдохнул, значит. А как остальные среагировали? Цаплин индифферентно, а вот Нефедов с Кошкой посматривают на Байстрюка недобро.

– Затем, что лучше бюрократия, чем анархия. Товарищ капитан, подразделения сформированы?

– Да. Только командиров не хватает, на сержантских должностях сейчас старослужащие. Если справятся, буду ходатайствовать о присвоении им званий.

– А мы имеем право?

– До сержанта имею право своей властью.

– Хорошо. Списки потом мне. Хотя… Найдите мне начштаба.

– Вообще-то я уже Тихвинского назначил.

– Не пойдет. Не в том смысле, что не подходит для этой должности, а в том, что он все время на переднем крае. Не хочу предоставлять немцам такой источник информации, если вдруг в плен попадет.

– Он комсомолец и ничего врагу не скажет.

– Это смотря кто и как настойчиво спрашивать будет. Лично я даже за себя гарантировать не могу, несмотря на мой низкий болевой порог. Поэтому советую всему командному составу иметь смертную гранату.

– Какую?

Я вытащил из кармана и продемонстрировал яйцо немецкой «тридцать девятой».

– Ту, которой себя подрывать в безвыходном положении. Надеюсь, ни у кого религиозные мотивы не перевешивают ответственность перед товарищами? Лучше что-либо серьезное типа «эфки», но мне в этой форме как-то несподручно. Только учтите – это крайний случай.

Мы здесь не для того, чтобы умирать.

Дальше пошли хозяйственные и организационные вопросы, в общем уже решенные до меня. Нет, так не пойдет. Дал команду – все вопросы, решаемые без вмешательства вашего покорного слуги, исполнять в рабочем порядке. Мне только краткую сводку за день. Максимально краткую. А вот спрашивать, если что, буду по полной. Бюрократию и разделение обязанностей придумал вовсе не ленивый человек, а просто умный. Почему бы не повторить за умным? Даже краткая сводка затянулась почти до полуночи. Будем надеяться, что это спервоначалу, а дальше наладится. Еще завтрашний день на разгребание завалов есть, а послезавтра опять в Полоцк. Каждая следующая поездка на порядок опаснее, может, забить? Нет, жаба задушит. Да, рискую двумя десятками человек и собой, но сколько сотен жизней это может спасти.

– И последнее, товарищ капитан, как только мы снова уедем, разошлите группы по населенным пунктам с известием о прибытии карателей. Всех евреев и активистов в лес, хотя бы на время.

– Может, прямо завтра.

– Самому хотелось бы, но, если хоть одна группа нарвется на зондеркоманду и кто-то попадет в плен, мы из города не выберемся. Не сможем мы всех спасти, капитан. Задницу себе порвем, а все равно не сможем. И нам с этим жить.

* * *

Дежавю. Тот же КПП, те же грязные лица людей в грязных машинах. Часовой, правда, не тот, но и он, похоже, знает, кто пожаловал, потому спокойно открыл шлагбаум, пропуская автоколонну.

Мезьер только что не приплясывал, поджидая меня во дворе своей конторы.

– Ну, наконец-то, Пауль!

– Здравствуйте, Отто.

– Да, конечно, да, здравствуйте.

О, какие потные ладони, так и хочется вытереть руку о галифе.

– Можем отправляться?

– Да, можем, да.

– Ну и отлично, поехали. Нам туда же?

– Да, туда же, да.

Вот же ж его переклинило. Интересно, чего он такого украл ценного, что так волнуется? Надо сделать вид, будто совсем неинтересно, все равно потом посмотрю.