Черный меч царя Кощея - Андрей Белянин Страница 54

Я мысленно сосчитал до десяти, но, поскольку Баба-яга давно приучила меня к тому, что любой спор с женщиной заведомо обречён на проигрыш, держа в левой руке клетку, молча полез вверх. Толстая царевна старательно пыхтела следом.

Хотя вру, нам тогда и лезть-то особенно не пришлось: верёвочную лестницу стало подтягивать вверх, и вскорости мы прибыли на небольшой балкончик, куда цепной механизм посредством отвесов и шестерёнок поднимал гостей.

— О, явился, не запылился! Скока тя ждать-то можно, сыскной воевода?! — ворчливо приветствовал нас знакомый дребезжащий голос.

— Гражданин Груздев? — не сразу поверил я, потому что узнать Филимона Митрофановича было ой как непросто.

Вы не поверите...

Новый парчовый кафтан с боярского плеча, отороченная соболиным мехом красная шапка, сапоги с загнутыми носами, все в узорах и бисере, а в руках длинный посох с серебряными колокольчиками. Взгляд нового дьяка был по-прежнему наглым, а тон вызывающим. Хоть это сохранилось без изменений...

— Чего застыл, истукан милицейский? Али не признал старого знакомца?! Так вот, чтоб ты знал, ирод в погонах, нет больше старого дьяка Фильки! Был, да весь вышел! А ныне кланяйся наипервейшему маж... мажур... мажурику, что ли?!

— Мажордому, — подсказал я.

— Во-во, спасибо. Мажордому его злодейского величия богоравного государя фон Дракхена! — громко проорал дьяк и шёпотом уточнил: — Насчёт богоравного это я не слишком? Тока бы Господь не осерчал...

— Ну да, — сухо подтвердил я. — Есть вещи, которыми не шутят. Вы б перестраховались на всякий случай.

— Отмолю после обеда, — подумав, решил он и продолжил: — Доставил ли, чего тебе приказано?

Птица тихо чирикнула в клетке, словно бы предлагая разуть глаза и не задавать глупых вопросов.

— А энто чё за корова в кокошнике?!

Василиса Премудрая не была знакома с дьяком и его манерой выражаться, поэтому просто влепила ему оплеуху. Ручка у царевны оказалась тяжёлая. Изменник родины покатился по коридору, скороговоркой матерясь на ходу и обещая всем нам казни египетские.

— Прости, Никита Иванович, не сдержалась...

— Ничего, мне было только приятно, — улыбнулся я.

Василиса чуть покраснела, и мы плечом к плечу пошли тем же коридором, ориентируясь на ругань и повизгивания дьяка Груздева.

Змей Горыныч, одетый так же на немецко-голландский манер, ждал нас в небольшом уютном тронном зале. Не уверен, может быть, это помещение как-то ещё иначе называлось. Почти пустая комната, остатки фресок на стенах, узкие окна-бойницы и высокий деревянный стул на постаменте у стены.

Больше всего похоже на трон, хотя как-то в кино я вроде видел, что вот таким образом в Средние века и туалеты делали. Для венценосных особ, чтоб они даже в этом процессе возвышались над подданными.

— О, любезный враг, сыскной воевода, — насмешливо склонил кудрявую голову хозяин замка. — Я хотел получить птицу, а ты привёз ещё и красну девицу. Надеюсь, это подарок? Могу делать, что хочу?

— Нет, — сразу решил я поставить точки над «i», — гражданка Премудрая свободный человек и являться предметом обмена, дарения или торга не может.

— Тогда зачем пришла?

— Тебя посмотреть, себя показать, — гордо ответила царевна, выгибая грудь колесом.

В глазах красавца Змея мелькнули искорки интереса.

— Птицу забирать будете или как?

— Буду, — опомнился фон Дракхен. — Передай её слуге моему верному.

Мрачный и суровый дьяк забрал у меня из рук золотую клетку. Я мысленно сделал себе пометку в уме расстрелять предателя перед воротами отделения милиции за двуличие и саботаж. Ну или за что-нибудь ещё в этом роде.

— Освободите девушек.

— Рад бы, да не могу...

— Почему вдруг?

— Разбежались они у меня, — лениво вытянув ноги в блестящих ботфортах, зевнул Змей Горыныч. — До твоего визита жили себе тихо-ладно, каждая в своей горнице. А вот вчера в ночь взяли да и сбежали все...

— Куда сбежали? Разве отсюда можно убежать?

— Со Стеклянной горы-то? Нельзя-а... Без моей воли тут и мышь не проскочит. А только замок у меня большой, комнат много, шесть этажей, да ещё подвальные помещения на четыре уровня вниз. Их тут искать ровно иголку в стоге сена. Проще поджечь...

— Слуги не справляются?

— Так у меня только двое и есть, — покривил губы злодей, не сводя глаз с пышных объёмов царевны Василисы. — Дьяк ваш бывший и этот... как его... Не справляются, короче. А змеёнышей я своей рукой в подвалы изгнал. Прав ты был, участковый, зачем мне конкуренция?

Мне хотелось всё же услышать имя второго слуги, но в этот момент в коридоре загрохотали шаги, и дверь распахнул царь Горох. Хотя сначала я подумал, что это, наверное, какой-нибудь его близнец...

— Чего изволит мой прекраснейший хозяин? — тонким фальцетом пропело «нечто», одетое в длинный персидский халат с кружевной тюбетейкой на голове и подкрашенными ресницами.

— Это кто?

— Мой евнух, — пренебрежительно бросил фон Дракхен. — Ты вот в драку полез, с племянником моим четвероюродным поцапался, а эти двое умнее оказались — сами в ножки поклонились, умоляли к себе на службу взять. А ты их знаешь, что ли?

— Виделись, — кротко признал я. — Один скандалист отпетый, второй... И давно он евнух?

— Ты давно евнух?

— С того самого дня, как служу моему изумительному господину, — льстиво пропел наш надёжа-государь, подобострастно блестя глазками.

— Как он тебе? — спросил у меня Змей.

— Противный, — ответил я.

— Есть немного... Эй, противный, иди отсюда!

Горох ушёл с поклонами, пятясь задом.

— Но, понимаешь, его задача за девицами смотреть, а для этой цели лучше евнухов никого нет. Верно?

— Да, да, наш наимудрейший и всё про всех знающий Змей, как тя там по батюшке, — проснулся дьяк Груздев, опережая меня с ответом.

Царевна Василиса как замерла гаишником на трассе Воркута — Магадан в январе месяце, так и стояла отмороженная, не в силах произнести ни слова. Видимо, у себя дома она столько оригинальных мужчин сразу никогда не видела. А тут все трое — ходячая мечта психотерапевта!

Мне тоже всегда казалось, что по одному дьяку можно кандидатскую диссертацию защитить, а если они с Горохом в паре пляшут, так и на докторскую потянет...

— О чём это мы вообще? — картинно задумался Горыныч, подперев пальчиком щёку. — А, вспомнил! Девушек я тебе не отдам, пока не поймаю. А когда поймаю, то съем, это и вкусней, и интересней. Но за птицу спасибо. В печку её!

— А она-то вам чем не угодила?

— Песни поёт, — поморщился фон Дракхен. — Мне её даже через такое расстояние слышно было! Раздражает это, бесит, ненавижу оптимистов...