Путеводная звезда. Том 1 - Сергей Извольский Страница 54

Когда закончили, тарахтящая двигателем машина уже заезжала во двор. Я собирался было направится к выходу, но Саманта меня остановила. Достав небольшой прибор, она попросила меня не шевелиться. Успокаивающе глянув, она поочередно оттянула мне веки и поставила на оба глаза контактные линзы.

— Это зачем?

— Если добавишь света стихийной силы, цвет сияния будет серым, не открывая твою истинную сущность. Теперь все. Ты готов?

— Готов.

Саманта явно собралась разворачиваться к выходу, но прежде обернулась ко мне. В этот момент ее удивительно голубые глаза окрасились желтым, как у хищных женщин бурбонов.

— Ты повелитель Воздуха, я — повелитель Зверей, — озвучила очевидное принцесса.

— У тебя тоже линзы?

— Нет, — покачала она головой и подарила мне загадочную улыбку.

«Вот так удивительное дело!» — если перевести на приличный, подсказал мне внутренний голос, уложившись в одно слово.

Так не бывает. Глаза — это… это зеркало души, и немаловажная часть энергетического каркаса. У Саманты совсем недавно они были зеленого цвета, после стихийная сила из них ушла — я это определенно видел. И вот теперь в ее взгляде желтое звериное сияние. Свойственное, кроме оборотней, повелителям Зверей.

— Ты умеешь удивлять, — сообщил я выглядящей откровенно довольной произведенным эффектом Саманте. Она, получается, и в комнату специально вернулась с непогасшим до конца зеленым сиянием в глазах специально так, чтобы я заметил ее метаморфозы.

— Прикрытия у нас нет, так что постарайся повнимательней, — неожиданно принцесса еще раз подтвердила созданное сегодня реноме «умеющий удивлять».

— Прикрытия у нас нет… совсем нет? — вздернул я левую бровь фирменным жестом Юсуповых-Штейнберг.

— Если перестанет подавать признаки жизни, кавалерия прибудет в течении десяти минут, — приподняла бирюзовый амулет Саманта. — Относительно неподалеку ожидает две команды преданных только мне гуркских стрелков…

Когда Саманта говорила «преданных только мне» в ее голосе что-то определенно мелькнуло. Что-то, показывающее на ее неуверенность в словах. Но переспрашивать пока не стал, просто запомнил.

— …также в амулете есть функция экстренного вызова, это будет чуть быстрее. Но нам с тобой чужое внимание, как и раскрытие инкогнито, совершенно нежелательно. Так что прямо за нами никто не смотрит, если ты об этом.

— Сэр Галлахер?

— Он думает, что я сейчас в родовом поместье, пытаюсь привести тебя в порядок.

— Пытаешься?

— Да. Он уверен, что для меня это непростая задача.

«Ну охренеть!»

— Еще более впечатлен.

— То ли еще будет, — пообещала мне Саманта, еще раз загадочно улыбнувшись и недвусмысленно подавая мне руку.

— Надеюсь ты знаешь, что делаешь, — взял я девушку под локоть и внимательно на нее посмотрел.

— В отличие от вчерашнего дня… здесь я у себя дома. Все под контролем, и, если что пойдет не так, раскидаю местную шушеру еще до того, как ты успеешь допить свой любимый коктейль. Kak eto po-russki? Inoplanetnyy gost`? — специально говоря с жутким акцентом, поинтересовалась Саманта.

«Инопланетный гость». Именно так на закрытой вечеринке студенческой корпорации во время покерного турнира я назвал позаимствованный у Джеймса Бонда рецепт коктейля. На закрытой студенческой вечеринке, где собралась одаренная молодежь из самых разных стран, в числе которых определенно не было Британии.

— Просто до этого лучше не доводить, — вновь явно довольная произведенным эффектом, добавила принцесса.

— Идем?

— Идем. В машине чужие люди, так что разговаривать лучше ни о чем.

— Хорошо.

В дворе отеля нас ожидал угловатый белый внедорожник. С нашим появлением на крыльце из машины сразу же вышел водитель — чернокожий парень в белом костюме (а также белых перчатках), и предупредительно открыл нам двери.

Выехав из отеля, мы — игнорируя правила дорожного движения, пронеслись по пыльным улочкам городских предместий. Архитектура узнаваемая, африканская — песчаного цвета угловатые здания на красной выжженной земле. Одноэтажная Африка. После нескольких минут езды по обочинам появились островки зелени, а чуть погодя ее стало много больше — приближались к реке. Дома тоже видоизменились, став образцом типичного колониального стиля.

Поместье, куда нас доставил предупредительный, но молчаливый водитель, и вовсе располагалось в центре зеленой рощи. Ни следа выжженной земли, вокруг ухоженный парк, вымощенные брусчаткой дорожки, идеальные газоны и многочисленные пальмы. Особняк — двухэтажное кирпичное здание из бурого кирпича, с черепичной крышей в цвет, очень хорошо вписывался в пейзаж.

На стоянке собралось, по примерной оценке, не меньше трех десятков машин, так что даже ко входу сразу подъехать не получилось.

— Останови, мы выйдем здесь, — приказала водителю Саманта. — Ненавижу ждать, — это она сказала уже мне, когда мы по идеально ровному и мягкому газону шагали в сторону входа.

Гостей вокруг — и в парке, и в особняке, собралось немало. На опоясывающей второй этаж здания галерее гуляли люди, сновали официанты с подносами. Также, как и водитель, в белоснежных накрахмаленных рубашках и белых перчатках. Едва оказавшись в холле здания, мы окунулись в гулкий шум большого праздника. Здесь гостей точно собралось не менее сотни, и разговоры, звон бокалов, негромкая живая музыка — несколько музыкантов расположились на внутренней галерее, все это создавало определенный фон.

Центром приема оказался стол в центре зала. Он был закрыт сдержанно галдящей сгрудившейся толпой, но проходя мимо, я сумел рассмотреть предмет всеобщего внимания.

На белоснежной скатерти лежало два хищника. Справа ягуар — раскинув лапы и оскалившись. Он издалека мог бы показаться живым, если бы шкура зверя не была широко взрезана сверху. Рядом стоял специальный человек, нарезая уложенное внутрь чучела крупные куски прожаренного мяса. Прямо напротив леопарда лежала крупная акула — метра два в длину точно. Верхний плавник у акулы был на месте, и второй специальный человек накладывал гостям мясо из широких надрезов по бокам.

Размер акулы явно был подобран под габариты ягуара. Пасть ее, как и пасть хищной кошки, была открыта, демонстрируя внушительный ряд зубов — так что блюда представляли собой искусную композицию, словно оскалившись друг на друга. Даже нет, не друг на друга — а на лежащую между ними, на наполненном зеленью и лимонами блюде, голову жирафа.

Саманта, когда увидела эту композицию, явно напряглась. Я кожей почувствовал ее колыхнувшуюся ярость — все же принцесса настолько импульсивна, что иногда не умеет сдерживать эмоции, которые прорываются сквозь ментальную защиту. Спрашивать я ее — о причине колыхнувшейся злости, на стал. Неожиданно быстро сам догадался в чем дело, причем довольно быстро.