Сборник «3 бестселлера о любви в космосе» - Дарья Проценко Страница 53

– А как же телепатия? – спросила Женя.

– Он – гатраноид, а ДНК гатраков устойчива к телепатии.

– А…

– Геном честности? – усмехнулся Талех.

Женя кивнула, виновато глянув на Рокена. Учёный деликатно отвернулся.

– Не сработал, – сказал Талех. – ДНК полипа невосприимчива к нашим геномам. И на гатраков джамранские геномы действуют непредсказуемо. А говорить он не станет.

– А умеет? – удивилась Женя.

Помнится, при встрече в лифте оно бормотало что-то нечленораздельное.

– Ещё как может! – усмехнулся Талех. – В ходе допроса мы узнали массу гатрацких ругательств и похабных анекдотов…

Внезапно гатраноид рассмеялся трескучим смехом и заговорил ломким голосом:

– А вы не стесняйтесь, командор! Недаром о вас говорят…

Талех заметно напрягся.

– Давайте, – хмыкнул гатраноид. – Вы это любите…

Командор промолчал и не двинулся с места…

– Ну?! – гатраноид подёргался, пробуя вырваться из оков. – Хотите анекдот? Приводят к Талеху гатракского лазутчика и спрашивают: «Господин командор, что нам с ним делать? Мысли читать нельзя, геномами колоть тоже». «Пытайте, – отвечает командор, – пытать можно».

Талех выслушал с каменным лицом. Дравал закашлялся. Миритин с Рокеном подавили смешки. А Женя вопросительно посмотрела на Рокена, и перевела взгляд на Талеха. Ей было не смешно.

– Он безумен, – невозмутимо сказал командор. – Несёт всякую чушь. В результате неудачного симбиогенеза. Обычно такие экземпляры не выживают, в лучшем случае – не более тридцати суток. Как он вообще продержался так долго? Впрочем, он умирает.

Талех повернулся к Жене.

– До утра не доживёт. Требуется ваша помощь.

– Моя?! – поразилась Женя. – А что я могу?

– Многое. Вы же ксенопсихолог. Попробуйте разговорить вашими методами.

Лучше бы на Женю обвалился потолок! Это что, наказание?! Особо изощрённая пытка? Правду про него говорят…

– Женя…

Талех назвал её настоящим именем?

– Я серьёзно. Понимаю, вам тяжело в это поверить, но вы моя последняя надежда. В арсенале ксенопсихолога, насколько мне известно, наверняка есть какие-нибудь тесты… Чтобы контактировать с непрошибаемыми инопланетянами.

«Мне это снится», – с тоской подумала Женя.

К сожалению, это был не сон, а суровая реальность…

– Что нужно узнать? – сдавленно уточнила она.

– Где находится взрывное устройство.

«Это твой решающий ход, – неожиданно прозвучало в голове не её мыслями. – Пока играешь на своём поле».

Что за?! И Женьку озарило. Она связала всё, что знала о филиноидах, сопоставила, задумчиво прищурившись взглянула на океза, прикинула и воскликнула:

– Голографические очки!

– Что? – не понял Талех.

– Мне нужны голографические очки с видеорядом. Загрузите туда изображения внутри станции… Что у гатраков и филиноидов вместо мозгов?

Миритин с Талехом переглянулись.

– Ну, орган управляющий мышлением, поведением… – пояснила Женя.

– А, вы об этом, – сказал Миритин. – У филиноидов – нервные узлы в разных частях тела. У гатраков нервная система и мозг почти идентичные гуманоидным. У гатраноида, вероятно, и то, и другое или, скорей всего, гибрид.

– Значит, мозговую активность гатраноида можно зафиксировать на энцефалометре?

– Если настроить на соответствующие электрические волны. У гатраков – преобладают гамма и дельта ритмы, у филиноидов… не важно. Стационарный энцефалометр из медицинского центра вполне подойдёт.

– Тогда надо подключить его.

– Вы слышали?! – крикнул Талех. – Выполняйте!

Дравал конвоировал скованного гатраноида в медотсек. Миритин с Рокеном отправились вперёд настраивать приборы. А Талех с Женькой отстали, и командор спросил:

– Как это поможет?

– Скажите честно, вы сами обо мне подумали или…?

– Дмерх, – угрюмо ответил Талех. – Возник на допросе… В общем, заявил, что вы должны помочь… Я не поверил, но он показал мне, что произойдёт со станцией, если… Так что вы задумали?

Похоже, Талех слишком нервничал для Талеха.

– Всё просто, – ответила Женя. – Вы говорили, что филиноиды реагируют на визуальные образы. Он наполовину полип, значит… Если гатраноид знает о взрыве или взрывателе, то возникнет ассоциативная связь и показатели изменятся. Для этого понадобится совместить изображения… Талех?

– Что?

– Вы же его не пытали.

– Откуда вы знаете? Не слышали анекдот?

– Не важно. Мало ли что болтают. Просто я так чувствую.

Талех посмотрел ей в глаза.

– Я не пощадил бы гатрака, но часть его когда-то была филиноидом… Жертвы гатраков ни в чём не виноваты. Я не могу причинить боль тому, кто и так пострадал.

– В нём же ничего не осталось от того полипа?

– Это не совсем так… Он просто смирился…

Гатраноида посадили в кресло и надели шлем энцефалометра. Женька никогда раньше не пользовалась этой штукой. Не было случая. Потому Миритин сам подключил электроды, сканометры и подсоединил тактильно-визуальные датчики. Дравал загрузил в голо-очки данные с пультов слежения, и доктор направил визуальный спектрометр к зрительным нервам, фиксируя изображения и выводя на монитор.

– Если не поможет, – рассудила Женя, – попробуем слуховые ассоциации. Записи со звуком?

– Конечно, – ответил Дравал, – но из-за помех неразборчиво, общий шум. Народу на станции много.

– У филиноидов повышенная чувствительность.

Проверили глазную реакцию на бомбу. Отдельные показатели слегка дестабилизировались. Это подтверждало, что они на правильном пути…

– Вперёд, – выдохнула Женя, чувствуя себя… странно.

Они прогнали записи по нескольку раз. Никакой реакции… Импульсы гатраноида оставались прежними. Мозговая активность приблизились к нулю. И ни единого всплеска на экране! Женька в отчаянии посмотрела на Талеха, мол, «сожалею». Неужели и здесь облажалась?

– Я ошибалась, – грустно сказала она.

Миритин сочувственно вздохнул.

– Попробуем ещё раз, – не сдавался командор. – Дравал, это всё, что есть?

– Конечно, вся станция … Даже терминалы и спутники… Возможно, он не знает…

– Хоть бы вздрогнул, – пробормотал Талех.

– А что если, на станции взрывателя нет? – задумчиво проговорил Рокен. – Гатраноид собирался передать бомбу кому-то, и этот кто-то не местный…