Мальчик из будущего - Владимир Поселягин Страница 53

Но сперва я прошёл в туристический магазин и купил небольшой, пятнадцатилитровый рюкзак, две фляги, один термос на три литра, ложку, котелок, одно одеяло, гамак, фонарик с запасом батареек, бинокль и компас. Ведь всё, что у меня было, осталось в лагере, а так я восполнял потери. К сожалению, плиток с сухим горючим, так полюбившимся мне, не было, раскупили. В продовольственном магазине купил несколько бутылок лимонада и минеральной воды, запасы консервов, сухариков и, естественно, печенья. Две пачки макарон тоже взял, но сомневаюсь, что мне удастся приготовить их на борту судна, они, скорее, на будущее. Ещё спичек купил. Все покупки убрал в рюкзак. В принципе, уместилось всё.

И я стал изучать, кто из иностранцев сейчас в порту. Советские грузовые суда, которые ходят за границу, меня не интересовали, поймают и сдадут. А с иностранцами договориться можно. Я уже часа четыре наблюдал за портом, лишь раз отлучившись пополдничать и посетить туалет, поэтому, приметив толпу иностранных матросов, подошёл и ввинтился в неё, проходя насквозь и двигаясь дальше. Я был без рюкзака, оставил его в тайнике, проще говоря, просто оставил его в парке в густом кустарнике, так что на меня не обратили внимания, что было просто отлично. Теперь за поясом у меня были засунуты два портмоне, которые я дёрнул у двух растяп, отойду сейчас в укромное место и посмотрю, что там.

В небольшом парке, спрятавшись в кустарнике, я достал трофеи и стал их по очереди открывать и осматривать. Команда моряков была многонациональной, поэтому я не знал, с какого они судна, что за порт приписки, да и деньги это не прояснили. Мной были обнаружены сорок два французских франка и семнадцать английских фунтов. Это не считая мелочи. Помимо валюты были и наши рубли. В портмоне были документы моряков и их пропуски, но они меня не интересовали, воспользоваться пропусками я не собирался.

Протерев кожаные портмоне, чтобы не осталось отпечатков, мои отпечатки уже наверняка имеются в картотеке конторы, я бросил их на месте, покинул кустарник и поспешил к порту. Дальше я собирал информацию. В порту было одиннадцать иностранных судов, из которых четыре скоро уходили. Один сегодня ночью, другие в течение завтрашнего дня. Меня заинтересовал ночной английский сухогруз, который шёл в Ливерпуль с заходом в несколько иностранных портов, один из них в Испании, порт Малага. Я только о них слышал, какие ещё порты будут, при мне не говорили, больше подслушать не удалось, моряки ушли. Не знаю, продержусь я до него, может, раньше удастся соскочить, но посмотрим.

Когда стемнело, я забрал из тайника свой рюкзак и, обойдя порт, столкнул в воду заранее подготовленную корягу. Одежду на рюкзак, его самого закрепил на одном высоко торчащем корне, чтобы не намок, и, голышом войдя в воду, толкая корягу, поплыл к порту. Обошёл бакены и направился к месту, где был пришвартован сухогруз. Там уже бегали матросы. Всё было довольно хорошо освещено. Порт работал и ночью. Плохо, заметят. Пришлось подплывать не к тому борту, что был со стороны открытой воды, а как раз к противоположному, у пирса. В принципе, я тоже подготовился. Носовой якорь висел ниже пирса, поэтому, подплыв к нему, рюкзак пришлось опустить ниже, накинул петлю на одну из лап и, разматывая веревку, спрятался под пирсом. Дальше дело техники, но пока ждать. Через час я успел немного замёрзнуть, пришлось подвигать руками и ногами, чтобы согреться, но, когда стали отдавать швартовы, оживился. Сняв рюкзак, я надел его на спину и примотал верёвку к поясу. Когда судно стало отходить от пирса, оно потянуло и меня. Тонкую верёвку было почти не видно, а вот меня могли заметить, но, к счастью, не заметили. Судно, волоча меня, как на буксире, пошло к выходу из порта. Волна так и журчала у борта, прижимая меня к нему. Однако я терпел. Рюкзак заметно намок, но тут ничего не поделаешь, форс-мажор, хотя и предусмотренный. Как только стемнело, я стал подтягиваться, помогая себе ногами. С трудом, на последних остатках сил, ухватился за лапу и, взобравшись, уселся на якоре. Ох и тяжела же доля зайца. Посмотрев на пальцы, всё же немного изрезал, я вылизал их. Мера временная, но действенная.

Быстро смотав верёвку, обмотал её вокруг пояса, потом уберу в рюкзак, продохнул и стал подниматься по якорной цепи на нос судна. К счастью, людей там не было, светилась неярко рубка с дежурной вахтой в центре сухогруза, было отчётливо видно рулевого и вахтенного офицера, всё было тихо. Через узкое отверстие в борту, откуда выбегала цепь, с рюкзаком я не пролезу. Пришлось переваливаться через борт, после чего я прошмыгнул за контейнеры, стоящие на палубе.

Лабиринт из контейнеров привёл меня к рубке. Тут был свой кран, но я вдоль борта прошёл и чуть не спалился: там, облокотившись о борт, курил моряк из экипажа. Пришлось подождать, пока он уйдёт. Хорошо, что сейчас ночь, осталась одна вахта, остальные ушли спать, поэтому мне никто не помешал пройти через незапертую дверь вниз. Какая прелесть, у лестницы на стене висела схема судна! Корабль оказался грузопассажирским. Запомнив схему, я направился к каютам. А что? Вряд ли из Союза так много пассажиров отплыло. Если имеются не занятые, займём одну. Всё лучше, чем прятаться по углам, опасаясь, что вот-вот тебя обнаружат.

К сожалению, идея с каютами не получилась, они были все заперты, кроме одной, и в той был отчётливо слышен храп. Пришлось уходить в сторону трюма и укрываться там, так сказать, прятаться по тем самым углам. Подсвечивая фонариком, я нашёл действительно глухое место и, несмотря на духоту, прицепил гамак, на котором и устроился, надев трусы и шорты. Спал без рубахи, завернувшись в одеяло…

Проснулся резко, рывком. Кто-то рядом уронил железку, зазвеневшую, и сочно выругался на английском. Пока этот неизвестный английский моряк бранился, я собрал в кучу свои вещи и спрятался. Сидя на корточках, убирал свёрнутый гамак в рюкзак и достал сандалии – ходить босиком по железному судну не очень приятно. Всё, что я выложил перед тем, как лечь спать, уже подсохло, поэтому аккуратно сложил вещи обратно. А вот что с макаронами делать и сухариками? Намокли всё же. Ладно, пусть пока в рюкзаке полежат, дальше видно будет. Я лишь пистолет протёр, но он сверху лежал, фактически не намок.

Моряк возился в трюме с полчаса, производя какой-то мелкий ремонт в щитке. Когда он ушёл, я внимательно осмотрелся, не используя фонарик, так как наверху были открыты створки грузового люка и света вполне хватало. Напившись, я открыл одну консерву и поел с хлебом. У меня была с собой буханка ржаного хлеба, и её нужно было как можно быстрее съесть, пока не зачерствела. Тем более, в отличие от макарон и сухариков, она как раз не пострадала.

Потом я спрятался уже в другом месте, пережидая день. В трюме становилось жарко, солнце нагревало палубу, но делать нечего, пришлось терпеть, изредка делая глотки из фляги. Ночью я поднялся на палубу, выбросил весь мусор за борт и в туалет сходил, свесившись через борт. Нормально.

Дальше плавание так и проходило, я совершал чудеса маскировки и ловкости, научился незаметно по ночам пользоваться общим гальюном и пополнять воду из питьевого бачка в столовой. В общем, освоился. А когда мы подошли к берегам Италии, приготовился, скоро нужно будет покинуть гостеприимный борт сухогруза. Как я ни экономил, но ещё вчера запасы продовольствия подошли к концу, даже макароны с сухариками съел. А лазить в камбуз не хотелось, больно уж повар там был подозрительный. Макароны не варил, отмочил в воде и так съел, получилось сырое тесто, но хоть такая пища. Надеюсь, сухогруз зайдёт в один из местных портов. Мне проще путешествовать всё же по земле, автостопом, чем играть здесь в прятки.