Цель неизвестна. Победителей судят потомки - Марик Лернер Страница 53

— Так чего столько ждали? — скептически осведомился наш поручик.

— А надо было нестись сразу с шашкой наголо? Нет уж! Достаточно неудачных, с огромными потерями, и бессмысленных походов по выжженной степи. Победа стала возможной благодаря хорошей подготовке похода, правильному выбору направлений ударов и обеспечению действий русской армии с моря Азовской флотилией.

В переводе на русский язык: три тонны лично моих нервов. Армия как всегда не готова, флот отсутствует, зато планы приходится пересматривать на ходу. Австрия занята на севере, и это дополнительный минус. На нее османы не отвлекутся.

— В мае, — продолжал между тем Афанасий Романович, явно увлекшись, он даже прикладываться прекратил, — я получил приказ выступить на Крым. Время, маршрут движения и режим переходов обеспечивали вполне благоприятные условия похода и сравнительно высокую скорость движения войск. Большую часть пути двигались вдоль Днепра. Пятого июня вышли к урочищу Балки-Володалы, откуда до Перекопа оставалось около семидесяти верст, но уже через степь. Для крепости тыла поставили укрепленный пункт с охраной и двинулись к Перекопу. Вот ты знаешь, что такой Перекопская линия?

Юра молча пожал плечами.

— Не знаешь! Простираясь от Черного моря до Сиваша, она полностью перекрывала весь Перекопский перешеек, протяженностью чуть более шести верст. На пересечении линии с дорогой, идущей в Крым, находилась крепость Ор-Капи, или Перекоп, которая обстреливала дорогу и обеспечивала продольную оборону линии. Она состояла из вала высотой до четырех саженей и рва перед ней глубиной до трех саженей. Крепость Перекоп состояла из двух валов: первый из них был земляным и на четыре фута возвышался над валом линейным, второй же был уже каменным и также превышал передний на четыре фута. При этом ширина крепостного рва достигала четырех саженей. И кругом понатыканы батареи! А внутри турки и татары! Многие тысячи! А мы взяли в кратчайшие сроки!

И это был настоящий подвиг, без малейшего преувеличения. Ночью пошли на штурм, причем отдельный отряд, форсировав Сиваш, атаковал с тыла, а к рассвету оставалась не взятой только цитадель крепости Ор-Капи, которая была полностью окружена. Гарнизон, признав сопротивление бесполезным, капитулировал, и пятнадцатого июня над крепостью развевалось русское знамя. Путь в Крым вскрыли моментально и без особых потерь.

— Еще перед атакой хан, получив предложение перейти от Османской империи под покровительство России, заявил: «Мы Портою совершенно довольны и благоденствием наслаждаемся… В этом твоем намерении кроме пустословия и безрассудства ничего не заключается». Зато потом и закончил бесславно!

Не мешало бы Афанасию Романовичу хотя бы мимоходом упомянуть и войска генерала Вельяминова. А ведь промолчит. До сих пор держит камень за пазухой, и совершенно зря. Именно их взаимодействие принесло победу. 17 июня Вельяминов вышел к крепости Арабат по Арабатской стрелке. Уже на следующий день атаковал и взял крепость. Часть гарнизона, бежавшая от русских, встретила выдвигающиеся на подмогу турецкие войска и навела среди них панику рассказами о полчищах гяуров. На самом деле от Азова шло не больше трех с половиной тысяч пехоты при поддержке небольшого количества калмыков. В итоге никто не пытался загородить дорогу войскам Давыдова, а многие и вовсе разбежались. Хан фактически перестал защищать свои владения, удрав в Бахчисарай. Янычары тоже не рвались в бой.

— Войска следовали тремя отдельными колоннами, каждая в составе дивизии. Обозы находились в середине между колоннами. На переходах с успехом отражали атаки шестидесятитысячной татарской конницы.

Ну это скорее всего легкое преувеличение. Раза в четыре. От двух ногайских орд я избавился в прошлую войну. Еще две под напором армии частично ушли, частично подчинились. Стремительное продвижение и заметные успехи русских войск настолько повлияли на настроения в Крыму, что татарские удары очень скоро стали чисто формальными.

— Я действовал несколькими отрядами, с делением их, в свою очередь, на еще более мелкие тактические единицы. При этом войска часто строились в каре, отличавшиеся гибкостью и подвижностью. Крепости брались стремительным штурмом, а не осадой.

Еще немного, с иронией подумал я, и фельдмаршал Давыдов припишет создание тактики себе. А ведь было время, он обвинял меня в излишней рискованности подобных действий и наставлял неразумного, назначенного командовать полком. Эдак натурально задним числом у моих откровений появятся другие авторы. Начинать, что ли, редактировать будущую биографию? Да ну… Обещал не лезть, пусть Софья старается.

— Всего три недели, — продолжал он хвалебную песнь себе, — потребовалось для занятия всех важнейших крепостей и городов. Сотни лет к этому шли, и я добился в кратчайший срок!

Откровенно говоря, сбежавшее вместе с кораблями турецкое начальство после взятия Кафы оказалось крупной неожиданностью. Сражаться не торопились ни моряки военных судов, ни янычары. Вконец разложились, и дисциплина отсутствовала. При первом нажиме впадали в панику и удирали. Серьезно укрепленные города, обеспеченные припасами и получающие с моря поддержку и подвоз людей или амуниции с продовольствием, сдавались в течение суток.

Правда, состояние укреплений Кафы было весьма неудовлетворительно. Стены полуразрушенные. Сам город, имея до четырех тысяч домов, также не был приспособлен к обороне. Пару раз пальнули батареи, и все. Керчь и Еникале вообще оказались пустыми. Все погрузились на суда и отплыли в Анатолию.

Но странно говорить за такое спасибо. Наша заслуга! В смысле командования. Крымский полуостров полностью занят, а Россия получила выход к Черному морю. Это крупный и, несомненно, важнейший успех. Тем более Европе было не до Черного моря, шла война.

Анна с получением известия о занятии полуострова не токмо ордена горстями выдала. Еще моментально издала Манифест о покорении Крыма и присоединении навсегда: «Страну сию, оружием Нашим покоренную, Мы присоединяем отныне навсегда к Российской империи, и вследствие того повелели Мы принять от обывателей ее присягу на верное Престолу Нашему подданство». Именно из-за этого и затянулась война на много лет. Стамбул упорно не желал признавать аннексию и бесконечно затягивал переговоры, даже поставленный на колени.

— Весь корпус у меня был меньше двадцати пяти тысяч!

Естественно, Вельяминова и охрану коммуникаций (добрых двадцать тысяч) «случайно» забыл. Потому нельзя верить мемуарам, автобиографиям и донесениям из архивов. Причем независимо, победа или поражение. Врагов считаем до последнего обозника возле ханского дворца. Своих — исключительно идущих в атаку.

— Приехали, — объявил я, глядя в окно почти с облегчением.

Ей-богу, надоел мелочной критикой. Не то чтобы новость особая и ценная, что мне унификацию мундиров и отмену лосиных штанов с попугайскими расцветками до сих пор в офицерских кругах не простили, но мог бы и приятнее чего высказать.