Поступь битвы - Анатолий Нейтак Страница 53

Правда, задачка в итоге оказалась даже проще, чем она думала. Чуть ли не до разочарования. Около 75 кадров за тин-цикл, три цвета вместо четырёх, почти предельно простой алгоритм сжатия, сильно экономящий вычислительные ресурсы, но нагружающий повторяющейся информацией коммуникационные системы; наконец отдельно записываемый двухканальный звук… Составить обратный алгоритм тоже было задачей не из трудных. Но сначала Сарина, не удержавшись, повторно закодировала раскодированное послание и запустила его на экраны.

— А теперь вы увидите переданное чужаками видеопослание. Внимание, ретрансляция!

В комнате отдыха и прежде было тихо, но тишина, наступившая после этой преамбулы, была близка к абсолютной. Как в сурдокамере. Часть виирай словно не только дыхание, но и сердцебиение затаила.

Тишина продержалась всего пару тинов, до момента, когда пришло осознание, ЧТО ИМЕННО они видят.

— Во имя Долгого Суда и новых циклов!

Хезрас выдохнул одновременно с Мич:

— Клянусь Бичом наказующим и Эгидой его! Мы что же, на родню наткнулись?!

Сарина отреагировала сдержаннее всего, отчасти по привычке, отчасти — потому что была по-прежнему связана с компактом, и связь эта диктовала свои правила.

— Полагаю, мы имеем дело не с роднёй, а с конвергентным видом.

— Каким видом? — нахмурилась Мич.

— Конвергенция, — сказал Хезрас, — это биологическое явление, при котором разные по происхождению виды под влиянием среды приобретают схожие формы.

— А-а… И всё-таки это потрясающе!

— Согласен.

На экранах издавало непонятные звуки существо, похожее на виирай в достаточной степени, чтобы при минимальных усилиях затеряться в толпе. Ну кожа посмуглее, чем в среднем; ну несколько необычные форма носа и разрез глаз; ну волосы почти чёрные — как, кстати, и брови с ресницами, но… Но! Осветли кожу тональным кремом до светло-янтарного оттенка, отбели волосы хотя бы до соломенного цвета, и получишь вылитого виирай. Разрез глаз? Да, но, право, это уже мелочи. В конце концов, «необычный» — не значит «невероятный».

Речь существа заняла всего-то 61 тин-цикл по таймеру, чуть меньше арума. Потом изображение мигнуло, и вступило другое существо, в чуждое происхождение которого поверить было гораздо легче. Цвет волос у него был тот же, что у первого, даже чуть темнее. Но черты почти квадратного лица — слишком крупны и грубы, кожа — на несколько тонов темнее, голос — на полную октаву ниже, и тембр рыкающий, тоже довольно грубый. С налёта не сымитируешь. А главное, волосы у этой особи росли не только на макушке, но и на подбородке, и на шее, и вокруг губ. Прямо ходячий атавизм.

Только держался этот «атавизм» увереннее и напористее, манеры имел резкие. И явно не ощущал себя обделённым природой. Часть впечатления можно было списать на иной тембр речи, но лишь часть. Да и бесстрастный хронометраж свидетельствовал, что второй чужак говорил чуть ли не в три раза дольше, чем первый…

Стоп, сказала самой себе Сарина. Упрощаешь. Это всё-таки не виирай. Было бы соблазнительно решить, что второй чужак имеет более высокий социальный статус только потому, что он говорит вторым и дольше, чем первый. Но на деле может оказаться как раз наоборот. Если на то пошло, даже в биологии можно почерпнуть примеры того, что самая шумная и навязчивая особь оказывается не самой высокопоставленной в иерархии группы. А уж с разумными существами, строящими межзвёздные корабли и для этого — неизбежно! — кооперирующимися в социальные структуры высшего порядка, всё должно быть ещё сложнее. Вполне допустима, например, двухслойная модель культурных отношений, в рамках которой статус индивида зависит в первую очередь от…

— Ты можешь послать им ответное сообщение?

Вопрос Мич вырвал Сарину из затягивающей паутины абстрактных рассуждений.

— Да, конечно.

— Тогда настрой камеру так, чтобы в фокус попали мы все.

— Мы?

— Я, ты и Хезрас.

Сарина мысленно улыбнулась тому, как генерал расставила приоритеты. Хезрас, кажется, тоже был слегка позабавлен. Впрочем, ирония по поводу ситуации (самую малость истеричная) не помешала Владеющей выполнить просьбу Мич быстро и точно.

— Камера вон там, — взмах рукой. — На счёт три начинаю запись. Внимание… два… три.

Генерал взялась за дело сразу и весьма решительно.

— Приветствую. Вряд ли вы с ходу поймёте наш язык, да и мы пока не понимаем вашего. Но обмен посланиями позволяет сделать неизбежный вывод: внешне вы и мы похожи, как братья и сёстры. А это, в свою очередь, позволяет нам и вам…

«Интересно, какова будет реакция чужаков, получивших запись этой речи? Наверно, они обалдеют от нашего облика так же, как обалдели от их облика мы — если они вообще хоть мало-мальски способны удивляться. Но вот какие выводы они сделают на основании косвенных улик?

Хм… Три существа в кадре — не одно, сразу три; очень похожи на них внешне, что сразу вызывает соблазн судить о чужом и неизведанном как о своём и знакомом; говорит не самое юное и не самое старое; по невербальным знакам прочесть отношения внутри группы вряд ли возможно — в конце концов, все мы, не исключая меня самой, дружно и без особой жестикуляции смотрим в сторону камеры…

Но почему у меня были настолько плохие предчувствия относительно этого контакта?

И ведь предчувствия никуда не делись. Странно… Пока я не вижу ни одной причины для серьёзного конфликта…»

Сарина продолжала задавать себе этот вопрос, когда транспорт замолчал. Анализ последнего отрезка передачи, которую непрерывно вела коммуникационная аппаратура транспорта, позволил сделать вывод, что чужаки попросту уничтожили его импульсом какого-то лучевого оружия.

Предчувствие оправдалось на все сто.

Но хуже всего было то, что Сарина — да и все остальные виирай на базе — понятия не имела, почему чужаки стреляли.