Если судьба выбирает нас... - Михаил Валерин Страница 53
Если судьба выбирает нас... - Михаил Валерин читать онлайн бесплатно
Остальное знаю из рассказов Генриха: когда меня приволокли на фольварк, где расположился полковой лазарет, дело было почти что плохо…
Оперировал меня наш дорогой и любимый Валерий Михайлович Нижегородский, собственной персоной.
Очень качественно и умело оперировал! Опыт, знаете ли…
Кстати, мой лепший друг Генрих Литус тоже здесь! В Варшавском военном Александровском госпитале долечивают тех, кто не может быть возвращен в строй ранее чем через шесть недель. Прочих лечат либо в полковых, либо в дивизионных лазаретах.
Мне, например, еще как минимум пару месяцев лечиться, при отсутствии осложнений.
А вот Генриху…
Литус, похоже, попал «под списание»: шрапнельная пуля угодила ему в бедро, раздробив кость, буквально через час после того, как ранили меня. Рана заживает плохо, и хотя его операция также прошла успешно, но нога стала заметно короче…
Эвакуировали нас вместе на одном поезде, только вот положили в разных палатах. Я вроде как тяжелораненый, а Генрих вдобавок еще и не ходячий…
Ох вы, думы горькие… Ох вы, думы тяжкие…
Перед глазами вновь стоит тот самый, «последний» бой…
В первой траншее мы задержались ненадолго — отбили две атаки, а потом… Потом осколками разорвавшегося поблизости снаряда повредило пулемет. Без станкача удержать позиции было невозможно. Подошедших близко немцев забросали гранатами и отошли, на ходу заваливая ходы сообщения рогатками с колючей проволокой…
Следующая моя позиция была у капонира траншейной пушки Гочкиса. Присев на дно окопа, я хотел было набить автоматные магазины патронами, да не вышло — руки дрожали…
Здесь меня нашел вестовой от командира роты.
— Принимайте командование, вашбродь, — сипло кричал солдат, перекрывая грохот разрывов. — Господин поручик в беспамятство впал. Оглушило его и контузило… Но, кажись, оклемается. За него там фельдфебель Лиходеев остался.
Веселый разговор!
Казимирского приложило, и я теперь командую ротой. Точнее, тем, что от нее осталось…
По сути, у нас два опорных пункта обороны — это пулеметные гнезда второй траншеи. Два «максима». На нашем фланге еще и 47-миллиметровка, до кучи. Вот и воюй как хочешь.
А немцы лезут и лезут. И останавливаться не собираются!
Опять лежу без сна…
Уже светает — летние ночи коротки…
За окнами легкий ветерок шумит в кронах деревьев, а мне почему-то вспомнилось прекрасное стихотворение Николая Гумилева:
Углубясь в неведомые горы,
Заблудился старый конквистадор,
В дымном небе плавали кондоры,
Нависали снежные громады… [99]
Навеяло, однако, печальным событием: два дня назад умер один из моих товарищей по несчастью, а точнее — сосед по палате штаб-ротмистр Путятин…
Я знал этого молодого жизнелюбивого парня всего около недели, но его характер, мужество и неугасимый оптимизм останутся для меня примером на всю жизнь…
Двадцатипятилетний Сергей был старшим сыном князя Михаила Сергеевича Путятина — начальника Царскосельского дворцового управления.
С многочисленными осколочными ранениями он был доставлен в Варшаву за неделю до меня.
Несмотря на раны Сергей вел себя как тот самый конквистадор — был дерзок и спокоен, не знал ни ужаса, ни злости. Вспоминал балы и женщин, пел романсы…
Поначалу мне показалось, что это у него истерическая реакция на стресс, связанный с ранением. Но пару дней спустя понял, что этот ироничный брюнет действительно таков, как он есть, на самом деле…
Сергей с превосходством местного старожила дал шутливые характеристики госпитальному медперсоналу. Доктора, мол, — счастливые теоретики, наконец дорвавшиеся до практики. Их и в поварята взять зазорно, потому что он, князь Путятин, с ножом и вилкой и то лучше управляется, чем доктора со своими ланцетами.
Сестры милосердия тоже удостоились нелестных эпитетов в свой адрес. Молоденькая Елена Адамовна — средоточие мистических противоречий (барышня действительно напоминала героиню Марины Дюжевой из фильма «Покровские ворота»: «Я вся такая внезапная. Такая противоречивая вся…»). Баронессообразная пани Ядвига — несгибаемая сострадательница (она сострадала исключительно при помощи мимики и слов, избегая при этом каких-либо действенных методов помощи раненым. В лучшем случае поправит подушку, принесет отвар из ромашки или попросту позовет доктора). И наконец Зоя Кондратьевна — невеста героя (кокетливая, влюбляющаяся и боящаяся, что в нее все влюбятся: ей-то нужен непременно ГЕРОЙ).
До последнего неунывающий Путятин общался с нами, поддерживая в трудную минуту. Несмотря на то что сам он — умирал. Я уверен — Сергей это понимал и чувствовал, но оставался верным себе.
Когда Смерть пришла за ним, вряд ли он предложил ей «поиграть в изломанные кости» на манер старого конквистадора. Скорее всего — пригласил выпить и расписать пульку…
Гумилев, кстати, тоже, наверное, воюет. В нашей истории он один из немногих поэтов, кто отправился на фронт добровольцем, вместо того чтобы сидя в тылу слагать патриотические стихи. Был отчаянным кавалеристом, имел награды: Георгиевские кресты 3-й и 4-й степени.
Неожиданно промелькнула крамольная мысль: «А вдруг — погиб…»
Нет! Ерунда все это! Будем надеяться, что он переживет эту войну, и я вместе с ним.
Там, глядишь, встретимся! Как говорится, «пути Господни — неисповедимы»…
Я вновь окунулся в воспоминания о том бое… О моих товарищах и сослуживцах, павших в тот страшный день… Слишком дорого мы заплатили за то, чтобы удержать эту позицию меж двух озер.
Слишком много людей погибло… Знакомых мне лично русских людей!
На меня накатила невыносимая печаль, в горле запершило, к глазам подкатили слезы… Я сжился с этими солдатами. Делил с ними все тяготы войны и походов. Ругал, хвалил, учил…
Ротная книга стала для меня не просто отчетным документом, а практически — семейным альбомом…
Но, черт возьми, они не канули в небытие, а навсегда остались в моей памяти такими, как я их запомнил: такими разными, но простыми и настоящими.
Я словно иду вдоль строя на утренней поверке, вглядываясь в лица, стараясь запечатлеть их как можно лучше…
А они…
Они смотрят на меня: кто-то — серьезно, кто-то — с усмешкой, кто-то — с грустью…
— Ничего, вашбродь, ты там держись! Не раскисай! Зря мы, что ли, тут головы свои сложили? Ты уж выздоравливай поскорей да верни немцам должок…
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments