В бездне времен. Игра на опережение - Алексей Рюриков Страница 53

В двадцатых Детердинг поддержал антиправительственные выступления в Российской империи. Он рассчитывал, что ослабленная смутой монархия распадется, как распались уже к тому времени империя Габсбургов и немецкий II рейх. В Shell с восторгом встретили бы образование новых стран, подобных возникшим на обломках Австро-Венгрии. Прежде всего в прикаспийской области, в краях, где залегала основа богатства и власти компании – нефть. Но Совет директоров устраивала и победа в России умеренных республиканцев, выступавших за парламентскую республику, и даже крайне левых, требовавших власти для пролетарских Советов. В любом случае, ослабление императорской власти сулило увеличение влияния фирмы на огромной территории. Или, как минимум, устранение опасного конкурента. Потому газеты, дружественные нефтяным королям, устроили жесткий нажим на российскую власть, а золотой ручеек, текущий из детердинговских секретных фондов к вождям российских мятежников, не иссякал.

Эти факты, собранные к двадцать третьему году Охранным Департаментом уже реформированного жандармского корпуса в прекрасно документированное уголовное дело, послужили поводом для объявления представителей Детердинга персонами нон грата в России. И – для конфискации собственности компании. Всей собственности, которой к тому времени в России набиралось немало. Конфискованные у Shell предприятия стали казенной нефтяной корпорацией «Российские нефтепродукты», одного из крупнейших синдикатов империи. Отношения с Британией, к тому времени и без того практически разорванные, такой шаг русского императора обострил до предела, но Петербург не уступил. С тех пор в Shell Россию ненавидели.

Учитывая то обстоятельство, что нефтяной магнат играл в политике Британии и Нидерландов роль, далеко выходящую за рамки обычного лоббизма, а расходы работавших на Shell агентов едва ли не превышали бюджет английской разведки, антироссийские настроения сэра Генри считались в Петербурге вопросом нешуточным.

Гумилев помнил и еще одну тонкость: реальным управляющим казенными заводами являлась старшая дочь императора Николая II, Великая княгиня Ольга. А дочернее предприятие «Российских нефтепродуктов», русско-немецкое товарищество «Дероп», почти вытеснило Shell из Германии и, пользуясь предоставленными России Версальским миром возможностями в побежденной стране, практически монополизировало немецкую торговлю нефтепродуктами.

– Немцы, Shell, Григулявичус, провал Сталь. Это все связано? – после короткой паузы уточнил полковник.

– Да. Григулявичус, по нашим данным, связался с Савинковым, а в Париже появился Мельников.

– Инженер? – Упоминание самого опасного боевика красных действительно настораживало. Там, где появлялся Борис Николаевич Мельников, спокойствия ожидать не приходилось.

«Отличный стрелок, крайне жесток, – тут же всплыли в памяти слова ориентировки. – Пользуется полным доверием руководства РСДП, лично Бухарина и Савинкова. Выступал в качестве исполнителя приговоров партийного трибунала и партийной контрразведки – «комиссии ЦК по противодействию провокации», возглавляемой Бокием. Интеллектуально весьма развит, инициативен, отличается большой работоспособностью. Быстро ориентируется в любой обстановке. Осторожен, избегает лишнего риска. Придерживается политических взглядов марксистского толка, в прошлом сторонник Ленина (большевик). Тщательно конспирирует личную жизнь, увлекается женщинами, спиртные напитки употребляет умеренно. Физически крепок, всегда имеет при себе оружие».

– Он самый, – хмуро подтвердил генерал. – Вроде бы Григулявичус вошел в его группу, которая и готовит теракт. Но это все еще вилами по воде, одни слухи. Что до остального, тут цепочка такая: в смерти Барту заинтересованы в первую очередь немцы. Во Франции он первостепенный приверженец жесткой линии в отношении Германии, безоговорочного выполнения Версальского договора. На войне у него погиб сын, знаете?

– Да, припоминаю.

– Ну вот. Сейчас Шлейхер посылает Версаль к черту, остановить немцев без драки, по всей вероятности, не получится. Барту, пожалуй, единственный французский политик, способный решиться на ввод войск. Его смерть, особенно если ее припишут России, будет означать, что французы в Германию не войдут. А без них, вероятно, не рискнем и мы. Ну а Детердинг, – Коттен пожал плечами и усмехнулся: – Если Реза Пехлеви умрет в этой поездке, в Тегеране, как я уже сказал, воцарится новый шах. Shell содействовала переворотам в Мексике, Венесуэле, Албании, почему Персии стать исключением? Сэр Генри считает своей миссией поставить на колени строптивую Россию. И он давно поддерживает Шлейхера, так что договориться им не сложно.

– А провал Сталь?

– Уж очень не вовремя. Дело в том, что покушение в Париже, по-видимости, попытаются свалить на нас.

– На Россию? Но каким образом?

– Нам может оказаться невыгодным решение вопросов, которые будут обсуждать в Париже Барту и Пехлеви с лордом Инверфорсом. Русско-английская рознь общеизвестна, но самостоятельность Персии не нужна никому. Да если еще представить события как попытку, к примеру, выдавить британцев из Персии и подобрать Тегеран под себя – получится, не скрою, весьма даже правдоподобно.

«То есть как это? – изумился про себя, казалось, давно отвыкший удивляться полету оперативной мысли сотрудников Корпуса полковник. – Он что хочет сказать? Что наши решили руками бомбистов этакую кашу заварить? Нет, я все понимаю, но этак мы до открытой войны с англо-французами докатимся».

И мгновенно переспросил:

– Насколько правдоподобно, ваше превосходительство?

Генерал наклонил голову набок, с интересом рассматривая подчиненного, потом изобразил, с непременным удовлетворенным мелким смешком, добродушно-хитрую мину и успокоил:

– Нет, подобную операцию мы, хе-хе, пока не готовим. Об сем не тревожьтесь. Но… – он посерьезнел, – общей политической линии вполне соответствует. И если Детердинг приведет к власти в Персии нового шаха, заявляя о том, что упредил русских, убивших старого, в Лондоне он найдет немало джентльменов, склонных с этой версией согласиться. Как и в Париже, и уж тем паче в Берлине. А с учетом использования русских убийц, пусть даже и антиправительственных… Впрочем, более детальной информации пока нет, хотя ниточка к ним имеется. Слабая, но… это вам Гриднин обрисует.

– Немцы получат возможность пересмотра Версаля, Детердинг – месторождения и, видимо, увеличение влияния на политику Великобритании, коль скоро немцы и персы будут ему обязаны, – перечислил Гумилев.

– Немецкий рынок нефти забыли, – дополнил генерал. – Русских с него уже выталкивают, выбросят совсем. А дальше – по нарастающей, Чехословакия, Австрия… В общем, итогом станет изоляция империи.

Коттен сгущал краски, но в целом тенденцию руководство Корпуса именно так себе и представляло. Николаю Степановичу столь далеко идущие последствия показались преувеличением, но спорить он не стал:

– Неприятная перспектива. Арест Сталь, в таком варианте, первый ход? Продемонстрировали, что Францию наводняют агенты жандармов, так?