Несущий ночь - Грэм Макнилл Страница 53

— Итак, на чем мы все-таки остановимся? — спросила Дженна Шарбен.

— А остановимся мы на том, что нам предстоит очень и очень многое сделать, — подвел итог Барзано.

Казимир де Валтос воткнул вилку в сочную отбивную и заставил себя ее проглотить, несмотря на кисловатый привкус желчи, который вот уже несколько лет стоял у него во рту.

Мясо имело привкус гнили, и де Валтос с трудом подавил позыв рвоты, смыв этот тошнотворный вкус глотком вина из хрустального кубка. Информация из надежного источника говорила о том, что это марочное вино — из числа наиболее ценимых в галактике, но для Казимира де Валтоса оно было таким же пресным, как и все остальные напитки мира.

Еще одно последствие знакомства с эльдаром. Но вскоре это останется в прошлом. Ласко сообщил, что его люди вот-вот пробьются в последнюю комнату. От де Валтоса потребовалась вся его могучая сила воли, чтобы невозмутимо оставаться на месте, а не броситься туда сломя голову — увидеть все собственными глазами. Он почувствовал, как его рука судорожно сжала вилку, и, чтобы скрыть нарастающее возбуждение, убрал руку под стол.

Гость Казимира де Валтоса в очередной раз изрек какую-то тривиальную чепуху. Вежливо улыбнувшись, Казимир произнес в ответ нечто столь же бессмысленное и ни к чему не обязывающее. Внешне де Валтос выглядел спокойным, но внутри у него все кипело: в ушах его стоял адский рев, а во рту от возбуждения пересохло. Он отхлебнул еще вина.

Под столом его рука отбивала по бедру ритмичную дробь, и вилка судорожно вонзалась в бедро — достаточно глубоко, чтобы пошла кровь. Он ничего не чувствовал и, лишь положив вилку на тарелку, заметил на ней алые капельки крови.

При виде этих липких красных капель у Казимира перехватило дыхание и язык непроизвольно потянулся за падающими с зубцов темно-рубиновыми каплями. Его гость сказал что-то еще, но эти слова пролетели, не коснувшись его ушей, — Казимир де Валтос с упоением истинного вампира вкушал собственную кровь.

Он не чувствовал боли в ноге. Он вообще не мог чувствовать боли.

Де Валтос вдруг поймал себя на том, что его взгляд устремляется на потолок столовой, и сквозь этот потолок он видит черный кожаный чемоданчик, стоящий у него под кроватью… Усилием воли де Валтос заставил себя опустить глаза. Всему свое время.

Еще слишком рано.

Наслаждение всегда оказывается гораздо слаще, если посмаковать предчувствие. Он заставил себя выкинуть из головы мысли о клинках, пилах, клещах и крюках, пытаясь сосредоточить внимание на своем госте. Но сконцентрировать внимание на бессмысленном лепете, который слетал с напомаженных губ человека, сидящего напротив, было просто невозможно. Пот градом покатился по лицу Казимира, когда он с усилием протолкнул в горло очередной кусок мяса.

Ему казалось, что в нем не осталось больше ни капли силы, что он физически не сможет дождаться момента, когда наконец начнет убивать его.

Внезапно он осознал, что больше не думает о своем госте как о человеке, и это было дурным знаком. В де Валтосе нарастало чувство голода, и он мысленно представлял собеседника обнаженным. Его гость был просто мясом, плотью, которую следовало разделать; средством от боли, которую он больше не мог чувствовать. От или для боли?

Он причинит страдание, чтобы ощутить, как собственная боль отражается в его криках.

Кровь заструилась по подбородку Казимира, и он понял, что прокусил себе губу. Де Валтос вытер подбородок, а его гость, отодвинув кресло, прошел вдоль длинного стола к нему с выражением притворного беспокойства на глупом, коровьем лице.

Человек положил руку на плечо де Валтосу, и тот содрогнулся от этого прикосновения.

— Вы хорошо чувствуете себя, Казимир? Вы ужасно бледны, — с тревогой в голосе произнесла Солана Верген.

Казимир де Валтос сглотнул ком в горле, подавляя раздражение и ярость.

— Да, — кое-как выдавил он, не переставая думать о черном чемоданчике. — Все будет нормально.